человеку! Ни в коем случае не должно попасть к нему! Сбереги его… сбереги в память обо мне!..

– За что? – выдохнула я. – За что ты так поступаешь со мной? За что взваливаешь на меня эту непосильную ношу?

Поль ничего не ответил.

Я подошла к нему – и увидела, что он уже не дышит.

Я кинулась к консьержке, та вызвала жившего по соседству врача. Он пришел скоро, поцокал языком и сказал, что сделать ничего нельзя, Поль уже мертв. Я спросила о причине смерти, сказала, что всего несколько часов назад Поль был совершенно здоров. Врач ответил, что испанский грипп – очень коварная болезнь и в считанные часы уносит вполне здоровых людей.

Несколько дней я была занята только похоронами и всевозможными формальностями.

Последний разговор с Полем забылся, мне снова стало казаться, что это – предсмертный бред. Но на третий день меня остановил на улице незнакомый человек и проговорил с каким-то странным акцентом, сверля маленькими темными глазами:

– Вы думаете, мадам, что все кончилось? Нет, это не так! Если вы хотите уцелеть – отдайте мне то, что вам не принадлежит! Лучше отдайте!

Я отстранилась от него, ничего не понимая, и воскликнула:

– Оставьте меня в покое, или я позову полицейского!

– Никого вы не позовете! Отдайте мне Кольцо Змея, если не хотите отправиться следом за месье Полем!

Я вскрикнула и бросилась бежать. Он меня не преследовал – должно быть, понимал, что отравил меня самым сильным, самым коварным ядом – ядом страха.

Вернувшись домой, я не находила себе места, думая, что делать.

В конце концов я пришла к единственному и очевидному выводу: нужно избавиться от проклятого браслета, избавиться, пока не поздно.

Приняв это решение, я достала браслет из тайника и отправилась в лавку антиквара месье Дюранталя на улице Пасси. Мы с Полем часто проходили мимо этой лавки, и иногда Поль вежливо раскланивался с ее владельцем.

Правда, когда я вышла из дома, со мной случилось что-то непонятное.

Ноги мои налились свинцом, каждый шаг давался мне с трудом. Мне отчего-то удивительно не хотелось идти к антиквару, как будто я совершала непоправимую ошибку…

Кое-как я добрела до лавки, вошла в нее.

Дверной колокольчик звякнул.

Я почувствовала ни с чем не сравнимый запах антикварной лавки – запах времени, запах минувшего.

Навстречу мне из-за шкафа с мейсенским и севрским фарфором показался антиквар – сгорбленный старик с круглой плешью и козлиной бородкой.

– Приветствую вас, мадемуазель! – проговорил он скрипучим голосом. – Вы мне что-то принесли или хотите что-нибудь купить?

– Да, я вам принесла… принесла одну вещь. – Я достала из кармана браслет, протянула ему.

Это было невероятно тяжело, мне казалось, что браслет весит несколько пудов. Сам воздух лавки уплотнился и сопротивлялся каждому моему движению.

– Позвольте-ка… – Старик взял у меня браслет, подошел к прилавку, положил браслет на него и принялся разглядывать через старинную лупу в позеленевшей от времени медной оправе.

Я неожиданно почувствовала тоску и опустошенность – как будто лишилась части себя.

– Интересная вещь, – проговорил наконец антиквар. – Очень интересная. Я могу вам заплатить за нее, скажем, пятьдесят франков.

Наверняка это была грабительская цена, но мне было все равно, сколько он заплатит.

Я равнодушно взяла деньги, вышла из лавки.

Я ощущала опустошенность – но вместе с тем и облегчение: слава богу, я избавилась от браслета, избавилась от нависшего над ним проклятия… Поля не вернешь, но сама я смогу жить дальше…

Вдруг я услышала за спиной торопливые, неровные шаги, перемежающиеся сухим деревянным стуком.

Обернувшись, я увидела месье Дюранталя, который спешил за мной, опираясь на палку с серебряной рукоятью.

– Постойте, мадемуазель! – воскликнул антиквар, преодолевая одышку. – Постойте, мне трудно идти так быстро.

– Что случилось? – проговорила я, остановившись.

– Возьмите обратно свой браслет! – Старик протянул мне предмет, завернутый в коричневую бумагу. – Я не могу оставить его у себя. Ни в коем случае не могу!

– Но почему? – спросила я, пряча руки за спину. – Ведь вы его уже купили!..

– Я не разглядел его сразу. Это слишком опасная вещь, мадемуазель, от нее пахнет кровью, большой кровью. Конечно, я уже стар, мадемуазель, мне осталось жить совсем недолго – но тем дороже для меня это оставшееся время…

Я не хотела брать браслет – но руки уже сами потянулись за ним, схватили его и спрятали за пазуху.

Антиквар облегченно вздохнул, повернулся и заковылял прочь, постукивая своей палкой. Даже его сгорбленная спина выражала облегчение.

Только когда он скрылся за дверью своей лавки, я осознала, что он не взял обратно свои деньги.

Для старого антиквара поступок совершенно немыслимый.

Я припустила за ним, но когда подошла к лавке, увидела, что на двери висит табличка “Закрыто”. Подергала ручку – но дверь и правда была заперта. Я постучала – но на мой стук никто не отозвался, хотя за дверью мелькнула какая-то тень…»