Их молчаливые спутники остались за дверью, кроме одного, видимо, старшего по званию.

В глубине кабинета стоял антикварный письменный стол с инкрустацией. За этим столом сидел крупный мужчина лет сорока пяти с широким волевым лицом и густыми бровями, которые придавали ему мрачный сосредоточенный вид.

Надежда сразу же узнала в нем Виктора Ивановича Мясникова, хотя и видела его только на фотографиях в Интернете. Она даже хотела вежливо поздороваться с хозяином кабинета, несмотря на явно вынужденное знакомство, но рот ее был заклеен скотчем, и получилось только нечленораздельное мычание. К тому же она вспомнила, что сотворили сегодня с ее головой, и совсем расстроилась.

– Что это такое! – недовольно проговорил Мясников, показав на заклеенный рот Надежды.

– Извините, Виктор Иванович. – Мужчина, сопровождавший Надежду и Лидию, сделал шаг вперед и даже, кажется, щелкнул каблуками. – Шумела очень, ругалась, пришлось заклеить…

– Так отклейте! – сухо приказал Мясников. – И оставьте нас одних!

Мужчина выполнил приказ и безмолвно удалился. Надежда прижала ладонь ко рту страшно злая – вот теперь еще кожа воспалится.

– Садитесь! – процедил Мясников, показав женщинам на два старинных кожаных кресла, стоящие по другую сторону стола. – И извините за такую форму… м-м… приглашения.

– Да уж, воспитанные люди так не поступают! – проговорила Надежда, удобно устроившись в кресле и тем не менее сердито зыркая на хозяина кабинета.

Она покосилась на Лидию. Та выглядела не лучшим образом – была испугана и подавлена. Однако волосы ее лежали вполне прилично, и губы были накрашены аккуратно. Надежда совсем расстроилась.

– Оставим это! – отмахнулся Мясников. – Лучше скажите, кто вы такие. Я не привык разговаривать с незнакомыми людьми. Хотя… – он пристально взглянул на Лидию, – кажется, вас я где-то видел…

– Ну да, вы ее видели на юбилее вашей мамы, – затараторила Надежда, чтобы помешать Лидии сказать что-нибудь лишнее. – Пела она, помните? С тобой, Лили Марлен! Прощай, Лили Марлен!

– Ах да, действительно, теперь я вспомнил! А вы? Вас я не помню! – Он пристально уставился на Надежду.

Лидия открыла было рот, но Надежда незаметно пнула ее ногой и зачастила:

– А я у вас не была… я петь вообще не умею! У меня с голосом не очень, и слух тоже не абсолютный…

– Я заметил, – прокомментировал Мясников.

– Но вы помните ее спутника – Владимира? Он тоже пел, и на аккордеоне… «Вот кто-то с горочки» и другие старые песни… так вот, мы с Володей…

Надежда скромно потупилась и как бы невзначай выставила вперед руку с обручальным кольцом.

– А… ну, это меня не касается… – протянул Мясников, потирая переносицу. – Ладно, этот вопрос не так важен. Перейдем, что называется, к песням о главном. Откуда у вас та фотография?

– А это Володя сфотографировал, – поспешно заговорила Надежда, не давая Лидии вставить ни слова. – Он, когда попадает в такие дома, как ваш, обязательно фотографирует. Привычка у него такая. Для пользы дела, чтобы потом новым клиентам показывать. И когда на день рождения вашей мамы приехал – тоже фотографировал. Ну, и снял случайно этих двоих. А потом… потом его убили… – Надежда всхлипнула. – И за ней, – она показала на Лидию, – за ней тоже начали следить. А я очень испугалась, а потом посмотрела фотографии в Володином телефоне и подумала, что это все из-за них, из-за этих фотографий… ну, и подумала, что лучше их вам послать, вы уж знаете, что нужно делать… там эта женщина, ваша помощница, странно себя ведет…

– Дайте мне телефон! – Мясников протянул руку, и Надежда без слова отдала ему мобильник Владимира.

Мясников несколько минут просматривал фотографии, потом спрятал телефон в ящик стола и поднял глаза на женщин:

– Ну что ж, вы правильно поступили! Только скажите – вы никому больше не показывали эти фотографии?

– Никому! – честно ответила Надежда. – Ни одной живой душе!

Она ткнула Лидию кулаком, и та закивала часто, как китайский болванчик.

– И никому их не пересылали?

– Только вам!

– И вот еще что… – Мясников нахмурился. – Как вы достали номер моего телефона? Его нет в прямом доступе!

– А это у вашей мамы, – быстро сообщила Надежда. – Мама ваша с Лидой в одну парикма*censored*скую ходит, так вот мы у нее узнали… Я тоже там была…

– Ох уж эта мама! – еще больше насупился Мясников. – Говорил я ей – нельзя ходить в простые парикма*censored*ские! Ведь любого мастера могу ей на дом пригласить…

– Вы на маму не сердитесь, – проговорила Надежда. – Она нам ничего не говорила… и ей в ту парикма*censored*скую приятно ходить, она там себя нормальным человеком чувствует.

– Да? – прищурился Мясников и внимательно поглядел на Надежду, отчего ей захотелось немедленно, вот прямо сейчас перенестись в тот салон красоты и придушить там мастера Любу. Против Раи она ничего не имеет, но вот эта Люба…

– Ладно, со своей мамой я как-нибудь сам разберусь, – отмахнулся Мясников и снова взглянул на Надежду Николаевну. – В общем, я вам очень признателен, вы мне здорово помогли. Извините за такую форму приглашения, но я не знал, кто вы такие, думал – мало ли, шантажисты какие-нибудь.

– Так мы можем идти? – обрадовалась Надежда.

– Разумеется. Мои люди вас проводят и отвезут, куда вы скажете. Только сначала вы скажите, что я для вас могу сделать. Вы мне действительно помогли, а я не люблю оставаться в долгу…

– Нет, нет! – Надежда замахала руками. – Мне совершенно ничего не нужно!

– Ну, вы же потеряли… близкого человека…

– Но вы же все равно не сможете его вернуть… – вздохнула Надежда. – Вот если вы ей, Лиде, сможете как-то помочь… ей без Володи трудно придется, они ведь с ним на пару работали, теперь она осталась без партнера…

– Хорошо, я подумаю, что можно для нее сделать. А сейчас…

Вдруг телефон на столе Мясникова зазвонил. Он снял трубку, послушал и снова взглянул на женщин:

– Извините, сейчас сюда придет… один человек, с которым вы не должны встретиться. Эта встреча могла бы нарушить мои планы. Так что я попрошу вас немного подождать в соседней комнате. – Он показал на дверь в глубине кабинета. – Это недолго, буквально несколько минут. Потом, как я и обещал, вас отвезут домой.

Женщины послушно поднялись и прошли в соседнее помещение. Мясников закрыл за ними дверь.

Они оказались в небольшой комнате, вся обстановка которой состояла из пары стульев и письменного стола с компьютером и еще какой-то оргтехникой.

– Интересно, кто к нему пришел… – пробормотала Надежда, усевшись на край стола.

Она машинально ткнула пальцем в клавиатуру компьютера.

Экран засветился, но вместо обычной заставки – лесной опушки или морского берега – на нем появился просторный кабинет, обставленный антикварной мебелью.

– Ух ты, – оживилась Надежда. – Это же кабинет Мясникова! У него здесь наблюдательный пункт…

На экране действительно был кабинет Мясникова, и сам Виктор Иванович с невозмутимым видом сидел за столом. Дверь кабинета открылась, на пороге возникла высокая худощавая женщина с гладкой прической, в строгом деловом костюме.

– О, да это Виктория Павловна! – оживилась Лидия.

– Понятно тогда, почему Мясников не хотел, чтобы мы с ней столкнулись! Увидев нас у своего шефа, Виктория поняла бы, что ее игра раскрыта, и приняла соответствующие меры…

– Жалко, что мы не слышим, о чем они говорят… – протянула Лидия, склонившись над экраном.

– Это поправимо. – Надежда настроила звук, прибавила громкость, и до них донеслись голоса.

– Виктор Иванович, – говорила Виктория, перегнувшись через стол, – сегодня привезут результаты из