– Не можешь? – удивилась девица. – Но, впрочем, я не настаиваю. Я вполне могу разместиться с тобой под одной крышей. Спорим, в этом доме полным- полно пустых комнат?

– Ладно-ладно, – замахала руками Элеонора. – Я постараюсь что-нибудь придумать.

– Придумай, пожалуйста, – хитро прищурилась Танюша. – А пока дай мне поносить свои красивые сережки.

– Но я не могу. Мне их подарил супруг, – слабо запротестовала Дворецкая.

– Объясни ему, что одолжила на время дочери. Неужели он не поймет?

Элеонора поспешно сняла серьги и сунула их в протянутую ладонь.

– И колечко давай! – приказала дочь. – Это ведь один гарнитур?

Дворецкая не соображала уже, что делает. Она сняла колечко и бросилась в открытую калитку, словно там ее ожидало спасение.

– До свидания! – прокричала ей шантажистка, ненавязчиво намекая на то, что эта их встреча отнюдь не была последней…

… Несмотря на все усилия Анастасии организовать работу таким образом, чтобы видеться с Логиновым как можно реже, практически каждый день приносил ей неприятные моменты. И почти все они, так или иначе, были связаны с ее заместителем.

В центральном офисе была отличная столовая для сотрудников, куда в обеденный перерыв забегала Настя. Заходя в нарядный зал, она часто могла наблюдать одну и ту же картину. За дальним столиком в обществе двух-трех, а иногда и большего числа дам восседал достопочтенный Олег Валентинович. Спутницы, преимущественно молодые и симпатичные девицы, смотрели в рот Логинову и умирали со смеху над каждой его шуткой. При появлении Дроздовой хохот только усиливался, должно быть, заместитель отпускал в ее адрес особо меткие остроты. Это ужасно злило Настю, но сделать она все равно ничего не могла. Свободное от работы время каждый был волен проводить так, как ему захочется.

Несмотря на вполне понятное раздражение, Настя не могла не отметить, что среди женской половины офиса Олег пользуется успехом. Возможно, все дело было в смазливой внешности и неистощимом запасе шуток. Наверняка он не посвящал красоток в вопросы равноправия полов, а может, эта тема им была безразлична. Но, так или иначе, вокруг Олега Валентиновича всегда вился рой самых эффектных офисных бабочек, хлопающих ресницами и смотрящих на него с немым обожанием туземок, впервые увидевших белого человека.

– Марина, что ты думаешь о Логинове? – спросила однажды свою секретаршу Настя.

Та удивленно взглянула на начальницу и ответила:

– Олег Валентинович? Он – душка!

Вот так. Не отличный специалист или незаменимый работник, а по-женски лаконично – душка, и все тут!

– Он не женат и считается у нас в офисе самым завидным холостяком, – Марина перешла на интимный шепот: – Его постоянно видят то с одной, то с другой, но ничем серьезным это не заканчивается.

– Понятно. Значит, он еще и бабник! – мрачно заключила Настя. – Плюс ко всему.

– Плюс к чему? – поинтересовалась Марина.

– Неважно, – буркнула Дроздова.

С того времени она прекратила походы в столовую, предпочитая перекусывать в небольших кафе при фитнес-центрах Дворецкой…

Сам Олег Валентинович в общении с Настей держался на равных, красноречиво показывая, что не признает в ней своего босса. Правда, на словах он вольностей не допускал, говорил всегда по существу. Но каждое его слово, адресованное Дроздовой, сопровождалось особой медленной улыбкой. Настю подобное положение вещей раздражало, поэтому в любой его самой невинной фразе она находила скрытый подтекст.

Но, похоже, противостояние Дроздова – Логинов имело место не только при личном общении. В кабинете Насти то и дело происходили странные случаи, которые простым совпадением событий объяснить было невозможно. Так однажды кто-то склеил страницы кодексов канцелярским клеем, и девушка тщетно пыталась привести книги в порядок, разрезая бумагу ножом. В другой раз кто-то прислал на ее адрес по электронной почте цветную фотографию огромной пучеглазой жабы с подписью: «Портрет любимой начальницы». В ее сменные туфли подсыпали кнопки, а в банку с кофе – соль.

Анастасия, конечно же, не собиралась жаловаться Дворецкой. Она терпеливо несла свой крест: заказывала новую литературу и покупала свежий кофе, удаляла картинку из ящика и выбрасывала в корзину кнопки.

Но однажды даже ее ангельской невозмутимости пришел конец. На столе, на самом видном месте, она обнаружила листок со словами: «Убирайся, откуда пришла!» Буквы были вырезаны из журнала и приклеены на бумагу.

Настю точно окатило волной чьей-то ненависти. Шутки закончились. Она вызвала Марину в кабинет и продемонстрировала ей находку. Та только всплеснула руками:

– Ой, Анастасия Евгеньевна! Прямо и не знаю, что сказать.

– Скажи, кто имеет доступ в мой кабинет, кроме тебя и меня, разумеется.

Марина нахмурилась, стараясь припомнить:

– Конечно, ключи есть у уборщицы, у службы охраны. Запасной комплект хранится у вахтера. Но не думаете же вы, что кто-то из них мог подкинуть вам эту записку?

– Нет, разумеется.

Подозревать в злом умысле уборщицу или охранника было бы верхом глупости. Здесь явно прослеживался другой след.

– А Олег Валентинович может зайти в кабинет в мое отсутствие? – спросила она, словно невзначай.

– Может. Он уже несколько раз проделывал это, когда ему требовалось оставить у вас на столе отчет.

– Знаю. Но как это у него получается без ключа?

Марина замялась.

– Ну, иногда его пропускаю я. Клянусь, я не видела в этом ничего предосудительного. А иногда, когда меня нет на месте, он может взять ключи у охранника.

– И это ему разрешается?

– Конечно, он же ваш заместитель.

– Отлично.

У Насти не было слов. Значит, пока она спокойно отсиживается вечерами в особняке Дворецкой, ее милый заместитель спокойно изучает содержимое ее кабинета. Бог с ними, с бумагами, но ведь еще есть и мелочи особого свойства. Так, в комнате отдыха, в шкафу она хранила разные женские принадлежности, включая запас чулок (на всякий случай), предметы личной гигиены и даже трусики. Разумеется, все было тщательно упаковано и скрыто от посторонних глаз. Но какие могут быть секреты для человека, который имеет возможность, а главное – желание, вытащить все ее интимные секреты на свет божий!

– Можешь идти, Марина, – сказала она секретарю. – Я попробую разобраться с этим.

– Может, вызвать кого-нибудь из службы охраны? – предложила девушка. – Они могут провести закрытое расследование.

Это, конечно, была дельная мысль. Но, подумав, Анастасия вынуждена была отказаться. Скорее всего, ей бы пришлось писать объяснительную записку, перечислив все случаи посещения злоумышленником ее кабинета. Докладная, конечно же, ляжет на стол Дворецкой. Начнутся расспросы. Кроме того, информация просочится из службы охраны, обрастет сплетнями и, как снежный ком, покатится по офисам и центрам. «Слышали, у протеже Дворецкой большие проблемы, – скажет кто-то за утренним кофе. – Говорят, что ей подбросили записку с угрозами». – «Да нет! – поправит другой. – Я слышал, что все стены в ее кабинете были расписаны оскорблениями. Под столом даже нашли пустой аэрозольный баллончик». – «Дело было куда как круче! – заметит третий. – Ей просто устроили темную прямо в офисе». Возгласы удивления, но вердикт будет таким: «Видать, здорово она всем надоела. Впрочем, так ей и надо…»

– Иди, Марина, иди, – повторила Настя. – Я не думаю, что злоумышленника будет так уж сложно найти.

В кабинете ей не сиделось. Походив туда-сюда, от стола к окну и от окна к двери, Настя решилась. Твердой походкой она направилась в зал, где работали ее подчиненные…

…Сотрудники юридического бюро не могли пожаловаться на плохую организацию рабочих мест. Огромное помещение офиса было разделено пластиковыми перегородками так, чтобы у каждого юриста было свое личное пространство, где можно было работать и не тратить время на болтовню с коллегами. В то же время стены были полупрозрачными, так, что не составляло особого труда увидеть то, чем занят сосед. Здесь чувствовалась четко выверенная стратегия Дворецкой: она предпочитала держать своих работников в тонусе.

Настя нашла рабочее место Логинова. Там царили образцовый порядок и пустота. Олег Валентинович, должно быть, отлучился по делам. Впрочем, это было только на руку Дроздовой.

Не колеблясь ни минуты, она подошла к его письменному столу и начала открывать ящики. То, что ей требовалось, она нашла почти сразу. Иллюстрированный журнал и тюбик с клеем лежали наверху, словно «шутник» и не думал таиться. Перелистав издание, Анастасия убедилась в том, что на некоторых страницах были вырезаны буквы. Она собрала улики и хотела было уйти, но тут ее взгляд остановился на фотографии миловидной брюнетки, которую Логинов поместил в рамку. Настя невольно хмыкнула. Она и не предполагала, что у Олега Валентиновича есть сердечные привязанности. Должно быть, это его подруга, которая не суется в юриспруденцию, а идеально готовит домашние пироги…

Логинов появился в ее кабинете спустя десять минут. Судя по всему, он был чем-то недоволен. Встав в позу вождя пролетариата, он ткнул в нее указательным пальцем и произнес гневную тираду:

– Говорят, вы учинили обыск в моем письменном столе? Совсем стыд потеряли?

Здесь, конечно, он хватил через край, упрекая Настю в том, что сам проделывал не раз. Но Дроздова, взяв на вооружение манеры своего врага, мило улыбнулась:

– Да, я была в вашем кабинете и даже ознакомилась с содержимым письменного стола. Кто бы мог подумать, что это окажется столь увлекательным занятием?

Она кинула на стол журнал и тюбик с клеем.

– Что скажете?

Ее взгляд впился в глаза недруга, ожидая прочитать в них растерянность и удивление. Но, посмотрев на представленные улики, точно они его вообще не касались, Логинов гаркнул:

– Хватит разыгрывать спектакль! Что вам было нужно?

– Ах, не понимаете? А если вот так!

Она вытащила записку и положила ее на стол.

Логинов прочитал послание и с недоумением уставился на Настю.