Аристарх был первым, кто выдвинул предположение, что планеты, в том числе и Земля, вращаются вокруг Солнца. Над его взглядами греки только от души посмеялись, и один философ (стоик Клеант) даже потребовал, чтобы Аристарха судили за неуважение к богам. Труды Аристарха до наших дней не дошли, поскольку мало кто из писцов взялся переписывать столь смехотворные теории. Мы знаем об Аристархе лишь благодаря насмешливым упоминаниям о нем других греческих философов.
Благодаря этим насмешкам о взглядах Аристарха узнали в Средние века. Похоже на то, что Коперник имел представление об идеях Аристарха, поскольку в одной своей рукописи он упомянул о них, хотя позднее он это место из осторожности зачеркнул.
Можно задать вопрос: почему мы говорим о системе Коперника, а не о системе Аристарха? В данном случае это не является несправедливостью — Коперник заслужил эту честь. Хотя у Аристарха возникла правильная идея, он не нашел математических соотношений, описывающих движение тел на основе центрального положения Солнца. Одной из причин, по которой греки пошли за Гиппархом и его системой с Землей в центре, было то, что Гиппарх подкрепил свою точку зрения необходимыми математическими расчетами.
Коперник стал первым, кто подвел математическую базу под гелиоцентрическую систему, и потому она по праву называется Коперниковой.
Риччоли оказался достаточно великодушен, чтобы дать одному из кратеров имя Аристарха, но и здесь сказались его предубеждения. Если Гиппарх и Птолемей получили большие, размещенные в центре кратеры, то Аристарху достался маленький, далеко на северо-западе.
Самый большой кратер, ясно видимый на обращенной к нам стороне Луны, был назван Клавий. Эта честь была оказана немецкому астроному, очень известному в свое время, но совершенно забытому в наши дни. Его главной заслугой в глазах Риччоли являлось, конечно, то, что он отрицал систему Коперника.
Риччоли использовал для обозначений кратеров не только имена астрономов. Он также давал им имена политиков и других выдающихся лиц, к которым чувствовал симпатию и которых, как он полагал, следовало прославить.
После Риччоли получили названия и другие кратеры, в честь разных выдающихся лиц. Теперь на поверхности Луны можно найти великое множество имен ученых, по большей части астрономов.
Таким образом, карта Луны превратилась в настоящий перечень (или, скорее, почетный список) астрономических достижений. Благодаря Риччоли и другим астрономам здесь можно найти немало философов древности. В дополнение к уже упомянутым в названиях кратеров присутствуют имена Анаксагора, Анаксимандра, Анаксимена, Архимеда, Аристотеля, Эратосфена, Евклида, Евдокса, Филолая, Посидония, Пифагора и Фалеса.
Все это произносится довольно трудно.
В этом «почетном списке» в названиях кратеров встречаются имена и некоторых арабских астрономов. Одним из них является Арзахель — живший в Испании мусульманский астроном. Его истинное имя было Ибн аз-Заркали. Я не уверен, что, когда пишу «Арзахель», это правильно.
Есть относительно недавно названные кратеры, с которыми тоже возникают некоторые проблемы. В XVIII веке жил французский ученый по имени Жан-Сильван Байи, который писал историю астрономии. Он участвовал во Французской революции и стал в 1789 году мэром Парижа. В то время французские политики нередко кончали дни на гильотине, и Байи не стал исключением. Его жизнь оборвалась в 1793 году.
В свое время в честь него был назван кратер, довольно большой, даже больший, чем Клавий, но расположенный столь далеко к краю, что его обнаружили, только когда к Луне полетели ракеты.
Среди современных астрономов в «почетном списке» можно найти имена Бесселя, Бонда, Кассини, Фламмариона, Флемстида, Гершеля, Хаггинса, Ласселла, Мессье, Ньютона и Пикеринга. Из знаменитых людей, которые не были астрономами, можно найти Кювье, Герике, Гуттенберга, Геродота и Юлия Цезаря. Один кратер носит имя самого Риччоли, а один назван на божественный лад Рабби Леви.
Советские астрономы продолжили традицию Риччоли и дали названия многим кратерам на обратной стороне Луны, причем сделали очень важное нововведение. Они дали одному кратеру имя писателя-фантаста — Жюля Верна.
Я не хотел бы, чтобы это сочли наглостью (так наверняка и будет, и вы знаете почему. —
Кроме того, я считаю, что один из кратеров должен быть назван в честь ныне покойного великого писателя в области научной фантастики Вилли Ли, который больше, чем кто-либо другой, сделал для того, чтобы человечество начало думать о ракетах. Этот писатель скончался за три недели до высадки на Луну, чего он ждал всю жизнь. Наверняка какой-нибудь кратер ждет, чтобы его назвали именем Вилли Ли (когда я уже написал книгу, именно так и случилось).
Но сейчас, с позволения уважаемого читателя, я вернусь к теме, которой начал свое повествование.
4 августа 1969 года, через две недели после высадки на Луне и четыре года назад, мой отец скончался — без длительных и тяжелых мучений, сохраняя до последних дней активность, как физическую, так и умственную. В память о нем я хотел бы рассказать еще одну историю.
Мой отец всегда считал, что если я стану известен во всем мире, то всего лишь получу то, чего он от меня ожидает, и потому всегда относился к моим успехам спокойно. Я полагаю, он опасался, что выражение его восторга меня испортит. (Однако мне говорили, что, когда я не видел, он часто хвалил меня.)
Только однажды он отступил от своего правила. Он был уверен, что я знаю о науке все, но, когда я решил написать книгу о древней истории, он позвал меня и (глядя в сторону, словно не желая, чтобы я видел его в минуту душевного волнения) спросил:
— Скажи мне, Айзек, как ты смог узнать все эти вещи?
Я ответил:
— Узнал их от тебя, папа.
Он подумал, что я шучу, и мне пришлось объяснить ему, что я думаю, как это сейчас я объясню вам.
Мой отец приехал в Америку без какого-либо образования в общепринятом смысле этого слова (хотя он очень хорошо изучил Талмуд). Он часто помогал с домашними заданиями и привил мне (и моему брату) любовь к учебе и получению удовольствия от разъяснений трудных вещей, причем он привил их столь твердо, что мы уже никогда не потеряем эти способности. Все остальное пришло само собой, без особых усилий с моей стороны.
Эта любовь к учению и разъяснениям, как оказалось, принесла мне существенный материальный успех; но если и не брать в расчет эту сторону, я получил во много раз больше того, что не измеряется в деньгах или каких-либо других материальных ценностях.
Спасибо тебе, папа.
Глава 4
Миры в беспорядке
В моей книге, посвященной Библии (Asimov’s Guide to the Bible; Volume One, The Old Testament (Doubleday, 1968). —
«Хотя эти бедствия, если бы они были такими же, как описано в Библии, должны были отразиться в записях современников или исторических сводах более позднего времени, за исключением Библии о них не говорит ни один источник. В 1950 году Иммануил Великовский в своей книге „Миры сталкиваются“ попытался обосновать бедствия и некоторые другие описанные в Библии события предположением, что Венера в тот
