— Прости, мама, — вмешался в разговор подросток. — Ты знаешь, я люблю тебя, даже когда не слушаюсь.

В ответ все дружно рассмеялись.

Лалли не могла ошибиться — она узнала бы эту женщину из тысячи. Чувство вины нахлынуло как цунами. Она не хотела оглядываться, но не могла удержаться. Возле соседней машины стояли женщина, мужчина лет сорока и трое мальчиков разного возраста, похожие на Сэма. Они держались как дружная семья — легко и непринужденно.

Эту женщину звали Джулия Делаханти.

Джулия подняла голову и узнала Лалли. Ее рот сжался в тонкую линию, кровь отхлынула от лица. Она прижала к себе стоящих рядом мальчиков, как будто пытаясь защитить их.

«Прости меня, Джулия».

Эти слова жили в душе и сердце Лалли. Шесть лет назад по совету психолога она написала их жене Сэма в клинику. Ответа не было, но что-то в выражении лица Джулии подсказало Лалли, что та знает о ее раскаянии.

«Это ничего не меняет, Лалли!»

Лалли застыла, подняв руку ладонью вверх в знак бессильного сожаления. Она не могла вымолвить ни слова. В ушах зазвучал настойчивый голос Кэма:

— Лалли, дорогая, что случилось? — Он обнял ее за талию, как будто загораживая собой от опасности, которая могла ей угрожать.

Занятая сердечными переживаниями, Лалли почти изгнала из памяти свое прошлое и свой позор. Но они вернулись, лишая надежды на будущее. Как она посмела мечтать о счастье, которого не заслуживала?

Женщина быстро усадила сыновей в машину. Мужчина тихо спросил ее о чем-то, потом посмотрел в сторону Лалли и нахмурился. Ей хотелось спрятать лицо на груди Кэма и забыть обо всем, но стыд не позволял даже думать об этом. Если бы только Кэм знал!

Семья уехала, но у Лалли перед глазами все еще стояла Джулия, крепко прижимавшая к себе мальчиков. Она безвольно позволила Кэму устроить ее на пассажирском сиденье. Он завел двигатель, и они повернули к дому. Не к дому, мысленно поправила себя девушка, а к принадлежащему ее начальнику объекту недвижимости.

— Кто эти люди, Лалли? — В голосе Кэма звучали жесткие ноты, которых она раньше не слышала. — Почему они так расстроили тебя? Скажи мне, я должен знать. Если тебе что-то угрожает, я смогу защитить тебя.

— Ее зовут Джулия Делаханти, — неохотно пробормотала Лалли. Ей не хотелось говорить, но она не могла допустить, чтобы Кэм беспокоился. Он узнает ровно столько, сколько она сочла нужным сообщить своей семье. — Шесть лет назад у меня был роман с ее мужем. Ее дети были еще маленькими и целиком зависели от родителей. — Ее голос звучал безжизненно. — Когда Джулия узнала об измене мужа, она почти потеряла рассудок. Сэм просто ушел. Судьба детей была ему безразлична. — Она замолчала, решив, что сказала больше, чем хотела.

Что толку говорить, насколько безразлична Сэму была сама Лалли. Даже родителям она изложила только сухие, короткие факты.

Руки Кэма по-прежнему спокойно лежали на руле. Он мельком взглянул на нее и снова сосредоточился на дороге. Она чувствовала его сострадание, но он предусмотрительно не выразил ни жалости, ни осуждения.

— Мужчина рядом с ней не был ее мужем? — тихо спросил он.

— Я его не знаю. — Лалли стремилась закончить разговор. — Пожалуйста, Кэм.

Что он думает о ней теперь, когда знает, что у нее за плечами осталась скандальная любовная связь? Это не имело значения. У них с Кэмом не было будущего, остальное не важно.

— Я так люблю свою семью, — сказала она дрожащим голосом. Шесть лет она прятала в себе чувство вины и душевной боли, но теперь они рвались наружу. — Я старалась…

— Искупить грех?

Они уже вошли в гостиную, и Кэм закрыл дверь. Лалли хотела убежать, но Кэм не отпускал ее. Он усадил молодую женщину на диван и сжал ее руки в ладонях. Ей нужно было раскрыть душу и рассказать то, что долгие годы таила ото всех, кроме судебного психолога. Ему она вынуждена была изложить подробности, но он не имел права осудить или простить ее, не помог исцелить душевную рану. Поэтому она ушла в себя и спряталась в надежном убежище в кругу своей семьи.

— Почему ты не хочешь довериться мне? Вместе мы найдем выход… — Он смотрел в ее прекрасные карие глаза, и чувства, которые он прятал с той ночи, когда занимался с ней любовью, светились в его глазах. — Ведь ты тоже старалась помочь мне.

Эта потрясающая девушка так долго терзала себя! Теперь ему стало все понятно. Он и сам догадывался о многом по тому, как настойчиво она избегала интимных отношений. Кэм был почти уверен, что это как-то связано с другим мужчиной, но не подозревал, что ее гложет чувство вины. Она придумывала себе наказания: тусклую одежду, рабскую преданность семье.

Насколько справедливой была оценка ее роли в разыгравшейся драме? Могла ли юная девушка объективно оценить ситуацию? Да так ли страшен ее грех?

— Сколько тебе лет, Лалли? — спокойно задал вопрос Кэм, поглаживая ее руку.

Инстинктивно, не отдавая себе отчета, она расслабила пальцы в его ладони.

Она не сомневалась, что Кэм хочет ей помочь, и полностью доверилась ему.

— Двадцать четыре. Это было в моей анкете.

— Знаю. Сейчас тебе двадцать четыре, — настойчиво повторил Кэм. — Значит, тебе было всего восемнадцать, когда ты встречалась с мужем этой женщины, не так ли? Сколько было ему?

— Он был на десять лет старше… — Лалли прикусила губу. — Я понимала, что опасно начинать отношения со взрослым мужчиной.

Если бы Кэм мог, он нашел бы этого негодяя и доходчиво показал бы ему, как опасно соблазнять молоденьких девушек. Подавив импульс, он продолжал:

— Ты знала, что он женат?

— Нет. — Она смотрела на него доверчивыми карими глазами.

— Как это случилось? — тихо спросил Кэм.

Она глубоко вздохнула и через силу заговорила:

— Он был неотразим: засыпал меня комплиментами, восхищался, говорил, что мне к лицу яркие наряды. Иногда я думаю…

— Ты была очень молода и доверилась мужчине, который воспользовался твоей неопытностью.

Лалли вцепилась в его руку и продолжала исповедь:

— В семье мне говорили, что это не моя вина, но они не знали всей правды. Мне пришлось рассказать все психологу, он посоветовал никому не раскрывать подробностей. — Она резко замолчала.

— Ты не виновата, Лалли. — Он сжал ее ладонь. — Он сам разрушил свой брак.

— Не в этом дело, — обреченно покачала головой Лалли. — Когда его жена узнала, у нее произошел нервный срыв, и она попала в клинику. Сэм бросил семью. Детей направили в приют. — Она с трудом перевела дыхание. — Я ничем не могла помочь. Моя вина в том, что распалась семья, пострадали невинные дети, у Джулии от горя помутился рассудок… — Теперь Лалли рассказала все. Она закончила исповедь. Кэм узнал о ее грехе.

Кэм был в смятении. Он сгорал от желания защитить ее, повернуть время вспять, взять на себя ее боль. Его долг спасти ее, так же как она спасала его от бессонницы и старалась помогать ему во всем. Его переполняла необъяснимая нежность, которая заставляла его действовать.

— Сегодня мы видели ее с сыновьями, — осторожно заметил он. — Мальчики вели себя как нормальные подростки, а она выглядела счастливой рядом с мужчиной, который, похоже, живет с ними.

— Да, — нахмурилась Лалли. — У нее был счастливый вид — до тех пор, пока она не увидела меня.

— Прошлое нельзя изменить, — твердо сказал Кэм. — Твоей вины в нем нет. Хорошо, что ты увидела