решениям, вынесенным им самим или назначенными им для этого судьями: а такой власти не имеет законным образом никто другой, помимо гражданского суверена. […] Сам папа не обладает правом юрисдикции во владениях других монархов […], наоборот, все епископы, поскольку они обладают правом юрисдикции, получают это право от своих гражданских суверенов […]».
Заметно также, что Гоббс в этой длинной главе поддерживает англиканскую церковь в ее борьбе с Римом.
4. О царстве тьмы
Четвертая часть, пожалуй, самая короткая во всей книге. Это яростная атака на католическую церковь, присвоившую себе право вмешиваться вдела земных государств. Приведем небольшой отрывок из рассуждений Гоббса на эту тему:
«Из притязаний папы на роль верховного наместника Христа в нынешней церкви (считающейся тем царством Христа, о котором говорит Евангелие), вытекает […] постановление четвертого собора в Латеране, заседавшего при папе Иннокентии III […]: Если какой-нибудь король после предупреждения папы не очистит своего королевства от ересей и, будучи отлучен за это от церкви, не даст удовлетворения в течение года, то его подданные освобождаются от их обязанности повиноваться ему, где под ересью подразумеваются все те мнения, которые римская церковь запретила поддерживать. В силу этого случается, что как только политические интересы папы приходят в столкновение с политическими интересами других христианских королей, как это весьма часто бывает, возникает такой туман среди подданных этих королей, что они не умеют различать между иноземцем, захватившим трон их законного государя, и тем, кого они сами посадили на этот трон; и в этом затемнении рассудка они побуждаются сражаться друг против друга, не отличая врагов от друзей, и все это в интересах честолюбия другого человека».
Обозрение, заключение и приложение
Английское, а значит, и полное французское, издания завершаются кратким обозрением всего сказанного и заключением. В заключении рассматриваются обстоятельства, при которых сторонники законной, но свергнутой власти могут покориться победителю. Имеется в виду нравственная проблема, стоявшая перед роялистами после свержения и смерти короля и установления республики под твердой рукой Кромвеля. В этих обстоятельствах в соответствии со своей теорией Гоббс высказывается за сотрудничество с новой властью, воздерживаясь при этом от высказываний, которые могут быть восприняты как оправдание революции и цареубийства.
К латинскому изданию 1668 года Гоббс добавил приложение, занимающее примерно двенадцатую часть всего объема книги. (Это приложение впервые опубликовано на русском языке в переводе Н. А. Федорова в цитируемом издании. — Примеч. пер.) Текст его состоит из трех глав: О Никейском символе веры, О ереси, О некоторых возражениях против Левиафана. Как отмечает Ф. Трико, в 1666 году Гоббс имел серьезные основания опасаться преследований за антирелигиозную направленность своих сочинений. В приложении он пытается защититься от этих обвинений. Он оправдывает свое учение и рассматривает законы, карающие за ересь. Ф, Трико поясняет:
«Во всяком случае, ясно, что его подход к религиозным проблемам часто бывает двусмысленным и неожиданным, несмотря на то, что автор называет себя ортодоксом: даже в III главе Приложения, написанной в доказательство безупречной чистоты его веры, он, не колеблясь, заявляет, что Бог есть тело».
Комментарий На философской теории автора Левиафана лежит несомненный отпечаток той социально-политической обстановки, в которой создавалось его произведение. В то время общество было охвачено острейшим кризисом. Мы имеем в виду социальный и институциональный кризис, затронувший все стороны европейских обществ и культуры, то есть науку, политику и религию. Ощущалась потребность в пересмотре их объектов и взаимосвязей, то есть в том, что мы сегодня бы назвали «институциональным анализом» всего общества в целом. В этой обстановке Гоббс делает в своих трудах попытку обозначить условия и границы истинного знания, установить правила, лежащие в основе политической игры (общественные установки), и определить положение и роль религии в государстве.
Место Левиафана в творческом наследии Гоббса
В 1651 году, когда вышел Левиафан, философское учение Гоббса уже практически оформилось, и, по замыслу автора, это сочинение должно было стать своего рода синтезом, обобщением, а также научным обоснованием тех рабочих гипотез, которые автор высказывал в предыдущих своих трудах. Сравнивая с ними Левиафана, можно, однако, найти немало новых суждений, на которые нам следует обратить внимание.
Это сочинение претендует на то, чтобы быть по-настоящему научным. Книга отличается своим строгим дедуктивным подходом к антропологии. К примеру, в первой части (глава XII) Гоббс рассматривает религию с точки зрения антропологии веры. В трактате О гражданине религия еще может показаться чуть ли не основой долга, оправданием моральных принципов, выраженных в естественных законах. Здесь же она рассматривается лишь как сложная страсть, правда, имеющая особое значение, поскольку от нее зависит, будет ли поведение людей мирным или воинственным.
В Левиафане выдвинута новая теория личности и общественного представительства. Последнее рассматривается как юридическое отношение между инициатором действия (то есть тем, кто «наделяет властью») и его исполнителем. Право заключать соглашение проявляется также в теории общественного договора. Ведь права передаются не только на вещи, но и на действия и власть над личностью. С заключением общественного договора происходит также и обратное явление. Имея в качестве опоры «нацеленность правами», суверен сам должен стать гарантом исполнения гражданского долга.
В Левиафане разработана сложная и подробная теория государства. В этом труде впервые выдвинута институциональная логическая схема, которая в определенной степени действительна и поныне. Общество получило теорию, допускающую развитие форм государственности. Логика общественных институтов сглаживает недостатки управления суверена. В то же время она определяет права и обязанности гражданина. Как заметил И.-Ш. Зарка, «политические вопросы ставятся здесь в зависимость от социального равновесия, теория саморегуляции общественных институтов приходит на смену аристотелевской теории их неизменности».
Как определить, что такое наука
Франсуа Трико отмечает, что Гоббс, проводя различие между благоразумием и наукой, все же не отрицает, что опыт, должным образом проанализированный, может быть источником научного знания. «Всякое знание имеет источником опыт», — пишет философ в своих Элементах законов. Подобно этому, в предисловии ко второму изданию трактата О гражданине он утверждает, что эта его работа имеет научный характер, поскольку «опирается на собственные принципы, познанные опытным путем». Ф. Трико видит здесь определенное противоречие. С одной стороны, Гоббс считает, что наука построена на основе условностей, а с другой, выдвигает идею, что она строится на данных опыта.
В вопросах познания человека, и особенно в политических исследованиях, Гоббс опирается все же в основном на опыт. Левиафан написан прежде всего на основании анализа опытных данных. Как пишет автор в предисловии, «всякий человек, и особенно государь, должен видеть в себе не ту или иную конкретную личность, а Человечество». Второе же определение науки у Гоббса более узко и относится лишь к «чистой науке».
Вера и политика
В Левиафане содержится довольно поверхностная критика Священного
