области, бальсовые плоты еще использовали в торговле и мореходстве вплоть до Центрального и Южного Перу, за две тысячи миль от всех бальсовых лесов. Его современник Лисаррага(3) писал об аборигенах долины Чикама: «Эти индейцы – искусные мореплаватели, у них большие плоты из легкой древесины, на которых они покоряют океан…». Он указывал, что плоты аборигенов, груженные провиантом и разными товарами, ходили за пятьсот миль на север до Гуаякиля.
Современники Сармьенто восхищались навигационными познаниями древних перуанцев и мореходными качествами их своеобразных плотов, с похвалой отзывались о стройных мачтах и реях и превозносили перуанские паруса, считая, что они не уступают испанским.(4) Хлопчатобумажную парусину называли «превосходной», о снастях говорили, что они «прочнее испанских'(5). Вплоть до времен Сармьенто испанцы охотно использовали бальсовые плоты с инкской командой, потому что на плотах можно было пройти над отмелями и форсировать зону прибоя, которую не прошло бы ни одно европейское судно.
Овьедо(6) рассказывает, как индейцы на парусных плотах перебросили через море на остров Пуна конный отряд Франсиско Писарро. Инка Гарсилассо де ла Вега (видный хронист, черпавший сведения непосредственно у представителей инкского рода, из которого происходила его мать) сообщает, что индейцы приморья много раз перевозили на плотах горцев. Приморские жители каждый день выходили в море на плотах, а подчас отправлялись в плавание на целые недели со всей семьей и скарбом. Плотогоны и многочисленные владельцы маленьких камышовых судов добывали в коварном течении в 20– 50 милях от побережья столько рыбы, что часть улова даже уделяли горным инкам; за два дня каски (гонцы, которые передавали известия по эстафете) доставляли ее в горы.(7) Рыбная ловля в открытом море, развитая торговля и мореходство были существенной составной частью хозяйства инков, когда испанцы завоевали Перу.(8) Об этом, хотя бы вскользь, говорят все хронисты, писавшие преимущественно о богатстве и могуществе владык высокогорных областей. По сообщениям Сармьенто и его современников, мореплаватели на бальсовых плотах выходили в неведомые дали так же смело, как моряки на европейских судах. Это объясняет, почему испанцы охотно верили рассказам инков.
Слухи, сказания и исторические предания, которые в XVI веке были в ходу в Перу, вполне могли раздразнить воображение такого моряка, как Сармьенто, и побудить его к действию. Он был ведущим историком той поры и в устных преданиях находил пищу для размышления. Во многих сказаниях говорилось о плаваниях плотов. Встречались полные описания далеких морских походов на многих плотах, которые благополучно возвращались домой.
Важную роль в рассказах инков о морских путешествиях играл район порта Манты на крайнем севере государства инков (нынешний Эквадор). Отсюда будто бы ушел в Тихий океан герой индейского эпоса Виракоча. И отсюда же впоследствии вышел со своим флотом искать острова в океане Инка Тупак Юпанки (пли Тупак Инка). Однако Сармьенто и его спутники избрали не этот северный район, они выходили из Центрального Перу, направляясь к югу.
Тупак Инка был дедом братьев-правителей, которых застали испанцы; Сармьенто созвал сорок два виднейших инкских историка, чтобы услышать от них наиболее точную версию рассказа о его походе. Таким образом, Сармьенто знал, что Тупак Инка начал плавание на севере. О захвате Тупаком северного побережья Сармьенто писал(9): «Он воевал на суше и сражался на море на бальсовых плотах от Тумбеса до Хуанапи, Хумао, Манты, Туруки и Кисина. Продвигаясь вперед, Инка захватил в приморье район Манты и острова Пуна и Тумбес, и в это время в Тумбес пришли с запада на парусных плотах купцы».
Сармьенто передает известную историю о том, как эти купцы рассказывали о виденных ими обитаемых островах и как этот рассказ соблазнил горного Инку попытать счастья также и на море. «Он велел построить огромное количество бальсовых плотов, на которых разместилось больше 20 тысяч избранных людей. Капитанами он взял с собой Хуамана Ачачи, Кунти Юпанки, Кихуала Тупака (Хананские куско), Янкана Майту, Кису Майту, Качима-паку Макуса Юпанки, Лышпиту Уску Майту (Хуринские куско); его брат Тилька Юпанки был командиром всего флота. Апу Юпанки назначили командовать войском, оставшимся на берегу. Тупак Юпанки плавал до тех. пор, пока не открыл острова Авачумби и Ниначумби…»
По одним данным, этот морской поход длился девять месяцев, по другим – год. Тупак привез с собой «чернокожих людей» и иные трофеи, которые хранились в крепости Куско до прихода испанцев. Сармьенто опрашивал даже сторожа, охранявшего эти самые сокровища.
О том, что Инка вышел в море на севере, упоминал также патер Мигуэль Кабельо де Бальбоа, прибывший в Перу за год до того, как Сармьенто отправился искать острова Инки. Бальбоа (10) писал о Тупаке Инке, называя его королем Топой: «…и обсудив свои планы и замыслы со своими офицерами, он вышел в поход с несметным войском и разместился в Манте, и в Чарапуку, и в Пикуаре, ибо было невозможно разместить и прокормить на меньшей площади такое огромное количество людей, какое было с ним.
Здесь король Топа Инка впервые увидел океан. После этого открытия он повелел надлежащим образом поклоняться океану и дал ему имя Мамакоча, что означает «мать морей». Он приказал снарядить несчетное количество судов, которыми пользовались местные жители, а делались такие суда из сотен бревен особенно легкого дерева. Бревна связывали вместе одно за другим и настилали на них сотни сплетенных вместе камышовых циновок. Так получались очень надежные и удобные суда, которые мы называем «бальсас».
Он повелел также приготовить запасы для многочисленною войска, которое должно было его сопровождать, и отобрал среди жителей приморья самых опытных кормчих, после чего вышел в океан с тем же мужеством и отвагой, которые всю жизнь вели его от победы к победе. О его плавании я не хочу говорить больше того, что представляется вполне достоверным, но всякий, кто рассказывает о подвигах храброго Инки, уверяет, что он провел в этом плавании год, а по словам некоторых – и больше, и что он открыл острова, которые были названы Хагуа Чумби и Нина Чумби, и лежат эти острова в Южном море, и Инка приставал к их берегам».
Бальбоа тоже(11) сообщает, что на плотах Инки были привезены в Южную Америку «многочисленные пленники с черной кожей».
Бетансос (12), попавший в Перу с первыми испанцами еще до прибытия Сармьенто, записал гораздо более старинную легенду о выходе в океан из того же самого района Манты народа виракочей; это предание занимало воображение жителей инкского государства куда сильнее, чем недавнее возвращение Тупака Инки. Люди считали, что легендарный герой Виракоча вместе со всем своим доинкским народом отправился из Тиауанако на север и через Куско достиг эквадорского побережья. Здесь они собрались у Пуэрто-Вьехо вблизи Манты и отплыли в Тихий океан.
В связи с этим широко распространенным инкским преданном Сармьенто (13) подчеркивал известный всем конкистадорам факт, что первых испанцев здесь приняли за вернувшихся из Тихого океана белых бородатых виракочей. Эга ошибка помогла Писарро с горсткой моряков захватить без боя все обширное инкское государство с его огромной армией и мощными укреплениями.
Конечно, Инка Тупак не случайно избрал северный порт, откуда вышел в море его легендарный предшественник. Манта лежит почти точно на экваторе, а Тупак, подобно Виракоче, поклонялся солнцу, считая его своим предком и покровителем; к тому же Эквадор был единственным источником бальсы, которая шла на строительство плотов в приморской части государства инков. Чтобы добыть нужное количество бальсы и бамбука для целого флота плотов, Инке пришлось отправиться со своими людьми в глубь леса. Однако из тех же инкских преданий следует, что флот пошел в южную часть океана; это и побудило Сармьенто идти из Кальяо на запад-юго-запад.
В 700 милях к югу от Манты, на засушливом побережье Северного Перу испанцы услышали не менее яркие рассказы о древних плаваниях представителей культуры мочика на бальсовых плотах. Патер Мигуэль Кабельо де Бальбоа (14) записал: «Люди из Ламбайеке говорят – и все обитающие по соседству с их долиной подтверждают это, – что в незапамятные времена пришел с большим флотом бальсовых плотов из Северною Перу основоположник одного могущественного рода, человек великой отваги и незаурядного ума, по имени Наймлап; и он привез с собой много наложниц, но его главной женой будто бы была Сетерни. Его сопровождало много людей, которые называли его капитаном и своим предводителем». По преданиям аборигенов, прибытие этих мореплавателей привело к основанию североперуанской династии и культуры чиму.
