коврик за каминным экраном. Драко сидел там, поджав ноги и глядя в огонь; было уже заполночь, но ему
не хотелось идти спать, хотя теперь у него была отдельная комната, и он мог больше не слушать храп
Крэбба и Гойла.
Нет, конечно, он никогда и не слушал их храп. Он будил их, смотрел на них взглядом голодного удава и
запрещал храпеть. Он так развлекался в первый свой год в Хогвартсе, когда опьянел от неожиданной
свободы, без отца и давящих сводов Имения, от собственной значимости, от ощущения власти, от
возможности приказывать… Крэбб и Гойл могли не спать всю ночь, опасаясь потревожить повелителя, и хотя
каждый из них мог переломить Драко пополам одной левой, они боялись его.
Не его. Его имени. Его отца. Того, кто был правой рукой Вольдеморта, а после его смерти оказался самым
влиятельным волшебником в Англии. Драко всегда гордился своим отцом - его хитростью, его умом, его
умением обаять и умением унизить. Драко мечтал походить на отца. Так
