радиомолчания по- прежнему действовал. — Значит так. Отправляем посыльных, а сами проверим территорию, где ты видел нарушителя.

Освобождая ребят от веревок и от кляпов, Дмитрий не удержался, спросил, почему они не поставили инструктора в известность и тем самым упустили золотое время, когда еще можно было принять меры по задержанию нарушителя. Григорий сконфуженно молчал. Генка полез в бутылку.

— Да когда говорить- то было, если он прямо на спину прыгнул и своей кувалдочкой, — он показал на кулак инструктора, — по башке да с плеча сразу- хрясть! — и в нокаут отправил.

И такой смешной выглядела эта фраза, что, не смотря на всю серьезность ситуации, и курсанты, и инструктор рассмеялись. В этот момент над территорией базы прокатилась волна низкого рева сирены. Это означало, что руководство отменяло учебную операцию и всем курсантам предписывалось немедленно включить рации.

— Откат! Повторяю, откат! — услышал Дмитрий искаженный электроникой возбужденный голос начальника центра.

Андрей Мигалов наконец- то смог передать руководству о ЧП.

В следующее мгновение раздался гул приближающихся вертолетов. «Интересно, откуда они перебросили сюда «волкодавов»? И так оперативно.» — на бегу подумал Дмитрий, наблюдая за красивыми машинами, кружащими в воздухе.

Он был прав в одном и ошибался в другом. В летящих к лагерю двух модифицированных «вертушках» МИ- 24 действительно находились «волкодавы» — три группы спецов, специально обученных для розыска и перехвата в диких природных условиях диверсионно- разведывательных групп противника. Но о том, что их должны были забросить в эту местность, не знало даже руководство лагеря, поскольку высшие иерархи «Стоящих у Престола», и прежде всего, отец Дмитрия, получили такую информацию, которая требовала немедленной и тайной проверки.

«Волкодавов» высадили на подступах к лагерю, и они начали прочесывать всю округу. А «вертушки» тут же пошли «крутить спираль», описывая сужающиеся круги в районах потенциальных секторов отхода диверсантов и пытаясь обнаружить врагов с помощью различного рода приборов типа тепловизоров и магнитометров. Территорию же учебного центра доверили осмотреть курсантам. А Дмитрия вызвали к начальству, где ему пришлось доложить о Тевтонце. Он рассказал о сигналах, но о дупле пока умолчал.

Два часа курсанты под руководством инструкторов бегали по таежным тропам и по бездорожью, обследуя местность, относящуюся к лагерю. Отыскивали следы диверсантов, уже настоящих, а не «учебных». Но, как и следовало ожидать, поиски оказались тщетными. Хлынул дождь, и заметно похолодало. По- видимому, руководство решило, что дальнейшие поиски будут продолжать спецназовцы, те самые «волкодавы», прибывшие на «вертушках».

Вымокшие и продрогшие курсанты разбрелись по учебным классам, где инструкторы начали подводить итоги. Тем, кто проштрафился на учениях, пришлось отбывать повинность. Григорию и Гене назначили, например, внеочередную тренировку «еж». В одних плавках и с завязанными глазами, они должны были сначала ходить, а затем и бегать по узкому коридору, стены которого и края пола были утыканы острыми иглами. Отклонишься в сторону — укол. Оступился — еще укол. Зато научишься осязать пространство.

Дмитрий зашел в кабинет Ростислава Игоревича- инструктора по особым видам тренинга. Этому человеку он мог доверить все свои тревоги и сомнения. Он без утайки рассказал ему о дупле, открывающимся перед ним таинственным образом и мгновенно исчезающим.

— Я так и не понял, отчего это зависит. То ли от ракурса, то ли от моего психического настроя, то ли черт знает от чего еще. И ведь никто, кроме меня, этого дупла не видел! Разве что. хотя нет, ничего. А впрочем.

И он, не побоявшись выглядеть смешным, рассказал о филине, который метался в поисках потерянного гнезда, и о коте, сидящем прямо возле дупла. В конце концов, это могло быть простое совпадение случайностей. Но интуиция диктовала другое: он был почти уверен, что это звенья одной цепи.

— Да. — Ростислав Игоревич в задумчивости постукивал ногтями пальцев по столу. — Твой рассказ меня заинтересовал.

Он поднял на Дмитрия глаза. Бездна, которая открывалась в них, была столь же загадочна, как у дельфина.

— Древние жрецы весьма преуспели в магической науке. Те же друиды умели создавать тайники с такой степенью защиты, что нынешние суперсейфы, по сравнению с ними, не более чем детские игрушки. Но эти знания считаются утерянными. Только бы не пойти по ложному следу, иначе еще больше запутаемся.

— Я проверю дерево утром, — пообещал Дмитрий. — Когда рассветет. Обследую каждый сантиметр коры.

Инструктор с сомнением покачал головой.

— Если ты расшевелил осиное гнездо, то вряд ли тебе позволят к нему подойти еще раз.

— Ты имеешь в виду «ведьмины круги»? — Дмитрий не заметил, как перешел на «ты», и смутился.

— Нормально, старик, — подбодрил его инструктор. — Мы ведь почти ровесники. Можешь называть меня по имени. Так вот. «Круги ведьм» — это то, что лежит на поверхности, с чем сталкивался каждый из нас. Так же, как с потерянной вещью. Ищешь- ищешь, а она, оказывается, перед глазами лежала. Просто ты ее не видел! Твое зрение и мозг были на тот момент закрыты. Но наверняка есть вещи и посложнее.

— А Евстигней? — вспомнил Дмитрий мужика с голосом Левитана. — Он может в этом деле помочь? Или нет? Он кто здесь по должности? Штатный ясновидец? Экстрасенс? Маг?

— Тайна сия за семью печатями, — усмехнулся Ростислав Игоревич. — В какой- то мере он кадровик. Формирует банк творческих кадров, если можно так выразиться. К нему ты попадешь после того, как мы тебя подготовим. А что касается мага, отвечу так. Когда он тебе действительно понадобится, он сам тебя найдет. На то он и маг. Истинная магия — это умение в нужную минуту оказаться в нужном месте.

.Под утро к Дмитрию пришла Глаша. Он не запирал дверь на замок, чтобы Генка, если появится, не разбудил его. Было, конечно, и смутное предчувствие, что она придет. Она всегда приходила, когда он оставался один.

Он сразу же почувствовал ее: у любой женщины родовой запас биоэнергетики гораздо больше, чем у мужчины. А если говорить о Глаше. Она словно лучилась, преображенная великим таинством любви. Так блещет золотой самородок даже при лунном свете, а если его приласкает солнце.

Она постояла у постели Дмитрия, всматриваясь в черты его лица, но он сделал вид, что спит. Тогда она забралась к нему под одеяло и обволокла его упоительной нежностью и запахами лесных медвяных цветов, среди которых преобладали колокольчики. И оба не заметили, как наступил рассвет. Тягучий и сладкий, словно сгущенное молоко, он потек по земле с небес и гор, пробуждая все живое.

— Вот так всегда, — с легким налетом грусти сказала Глаша. — В лучшие минуты жизни приходится расставаться. Разве это справедливо, милый?

Вжих! Вжих! Тяжелые мечи легко и красиво резали воздух, словно огромные ножницы. И вдруг начали выписывать «восьмерки». Ритм все убыстрялся, движения сливались. И вот уже кажется, что в руках бойца колеблются, вспыхивая на солнце, металлические крылья. Дед так и называл это упражнение «крыльями бабочки». Особенно Дмитрию нравилось смотреть, как он делал переброску мечей из руки в руку. Ловко у него это получалось!

Отложив мечи, Дмитрий взялся за ножи; повторив упражнения, стал работать уже без оружия — сначала с вытянутыми пальцами, затем сжав кулаки. Наконец, перешел к следующей тренировке, закрепляющей чувство баланса. Принял исходное положение «лежать на облаке»: это вроде «ласточки», только животом вверх. И начал приседания на одной ноге, выпрямляя другую.

Прохладное солнце, зацепившись за глубокую впадину хаотических горных «зигзагов», с трудом карабкалось в небо. Косые лучи пронизывали лесную поляну, подсвечивая капельки росы. Запахло