прилагают немалые усилия, чтобы взвалить всю вину и ответственность на хакеров, взламывающих такие популярные платформы, как Internet Explorer, AOL, Adobe Reader. И пропускают мимо ушей довод хакеров, согласно которому нести ответственность за устранение «дыр» в системе безопасности программ должны сами компании-разработчики. Безусловно, есть множество хакеров, охотящихся за информацией о кредитных картах и занимающихся хищением личных, коммерческих или даже правительственных тайн. Однако принципиальным моментом остается тончайшая грань между хакерами, замышляющими причинение ущерба (их часто называют «черными», или black hats), и теми людьми, которые выявляют слабые места в защите с целью укрепления существующей инфраструктуры (их зовут «белыми» хакерами, или white hats). К сожалению, действия последних наименее понятны и потому вызывают самые большие опасения, несмотря на явную важность усиления безопасности в сети.

Утверждать, будто любой несанкционированный доступ представляет угрозу, и публично демонизировать подобные виды взлома — значит поощрять опасное невежество в среде потребителей и представителей бизнеса. Результатом становится стремление отказаться от всех программ, кроме самых известных и часто используемых. Недостатки такого подхода должны быть очевидны всем пользователям в той же мере, что и самим хакерам. У служб безопасности и разработчиков программ для ее обеспечения есть кровная заинтересованность в культивировании страха потребителей перед хакерами: деньги. Если завеса таинственности, окутывающая деятельность хакеров, и связанное с ней беспокойство увеличивают доходы тех, кто занят обеспечением безопасности, зачем развеивать чужие заблуждения? Но когда пользователи из соображений той же безопасности ограничиваются основными точками доступа и программами, выбирая «правильные» с их точки зрения офисные пакеты, интернет-браузеры и почтовые программы, они добиваются лишь одного: все перечисленное остается главной мишенью хакеров. Любой вредоносный код, мошеннические письма, рассылаемые по электронной почте, или другие виды атак редко бывают направлены на малоизвестные программы и операционные системы. Получается, что страх сгоняет пользователей в один и тот же угол, который неизбежно становится первой целью хакеров. Поэтому всегда следует настороженно относиться к любым советам, исходящим от компаний, чьи доходы зависят от степени податливости пользователей.

Выявление изъянов в системе безопасности может привлечь внимание общественности к важным социальным проблемам. Например, в документальном фильме «Хакерская демократия» (Hacking Democracy), показанном по кабельному каналу НВО, хакеры демонстрируют явную и внушающую опасения лазейку в системе безопасности машин для электронного голосования популярной марки Diebold. Хакеры смогли изменить итоги голосования уже в самих электронных машинах или, что еще важнее, пользуясь только карточками подсчета голосов для каждого избирательного участка. Бев Харрис, основатель группы поддержки избирателей Black Box Voting, привлекла к этим слабым местам внимание Айона Санчо, наблюдателя на выборах в округе Леон, Флорида. Для этой цели была предпринята акция, которую ее авторы назвали «взломом Херсти». По крайней мере итоги акции побудили компанию Diebold пересмотреть и усовершенствовать меры безопасности. Вместе с тем из-за таких вопиющих изъянов Diebold может лишиться части контрактов на поставку машин для голосования.

Несмотря на пользу, которую способны приносить хакеры, во многом они страдают от действия законов об интеллектуальной собственности больше, чем какая-либо другая группа. Им приходится считаться и с нормами закона, и с техническими средствами защиты авторского права (ТСЗАП), и с патентными ограничениями. Если нарушение закона об авторском праве зачастую влечет за собой только гражданско-правовые взыскания, хакинг может означать уголовные санкции. В распоряжении хакеров совсем немного доступных юридических средств, но их ценность становится более очевидной, когда те же компании, которые так охотно объявляют преступниками сведущих в технике пиратов, нанимают их на работу. И теперь вчерашние хакеры сами проверяют системы безопасности и защиту от копирования, создавая барьеры для других хакеров. Однако польза, которую приносят компаниям хакерские тактики, не меняет общественного мнения об этих людях.

Для хакера не имеет значения, как именно защищена по закону интеллектуальная собственность. С ростом количества патентов на программное обеспечение вероятность нарушения хакерами защиты интеллектуальной собственности только увеличивается. Но не следует считать нарушение патентных прав более тяжкой в нравственном отношении виной, нежели разлочивание iPhone. Патенты способствуют созданию монополии и искусственного дефицита в той же степени, что и закон об авторском праве. Обратная разработка запатентованного продукта или способа становится вопросом количественной оценки риска, но никак не этики или нравственности. Любая попытка извлечь выгоду из запатентованной интеллектуальной собственности без разрешения — это настоящее алгоритмическое уравнение, взвешивание риска и выгоды — как в случае с контрафактными товарами. Кроме того, защищенные продукты или способы бросают хакеру вызов, представляя для него увлекательную головоломку. Хакерам действительно близка идеологическая мотивация, но стимулом к действию может стать и сам взлом как таковой, а также авторитет, приобретаемый вместе с реализацией данной задачи.

Правообладателям трудно понять все это и — что еще важнее — трудно адаптировать к подобным фактам свои бизнес-модели. Когда единственным стимулом для компании является объем продаж, любая группа, которая не ставит перед собой финансовых целей, но рискует навлечь на себя судебные преследования, кажется ей чуждой. Однако хакерские действия, будь то противостояние авторскому праву или взлом видеоигр, не следует понимать превратно — как акты злодейства в целом никчемных людей. Это такая же неотъемлемая часть цифровой эпохи, как портативные носители, сетевой бизнес и расширение культурных границ общества.