в руке горящий факел, не обращая никакого внимания на останки неудачливого осла, он прошел через узкий проход в коридор. Здесь он увидел, что дорогу загораживает огромный гроб. Он обогнул его и отправился дальше. Коридор пошел правее, и вскоре Эмиль уже смог встать во весь рост. Через некоторое время он заметил перед собой ступени в камеру, где находилось невообразимое множество гробов. Во второй комнате стояли уже обшаренные ворами гробы семьи Пинодхема.

Бругш и помыслить не мог о такой невероятной находке. Он стоял среди одних из самых великих правителей Египта, включая Яхмоса, Тутмосов I, II и III, Рамсеса I, Сети I и Рамсеса II:

Бругш думал о том, какое впечатление произведет эта большая и ценная находка на местное население, которое вполне могло заявить на нее права. Похоже, он также волновался, что гробница с ее сухими мумиями была огнеопасной. В состоянии, граничащим с паникой, он принял не самое удачное решение. Несмотря на то, что Эмиль был аккуратным человеком и талантливым фотографом, он не сделал даже попытки запечатлеть первозданное положение мумий. Он не начертил ни одного плана и не сделал ни одной фотографии. Он даже не составил списка мумий. Гробницу сразу же очистили, а мумии отправили, ради их собственной безопасности, в Каир. Для этой работы наняли триста человек. Тела в гробах вытаскивали из прохладного и темного убежища, поднимали из шахты и выкладывали снаружи под горячее летнее солнце. Здесь они медленно пеклись и портились, дожидаясь, когда их обернут во временную «одежду». Двумя днями позже первая партия драгоценного груза отправилась на пароходе на север. Пока цари Египта совершали свое последнее путешествие по Нилу, на берегу собрались толпы людей. Женщины плакали и рвали на себе волосы, а мужчины стреляли из ружей в воздух. В Каире таможенникам пришлось регистрировать груз, и они обозначили его как «farseekh» (сушеная рыба).

Мумии из Дейр эль-Бахри – это скорее редкое и поразительное событие в истории археологии, нежели значимая находка или тела покойных царей и цариц. Артефактам и усопшим правителям не повезло – их могли бы сохранить и лучше. Мумии не посчитали сколь либо важной археологической находкой; при первой же возможности с них сняли бинты и выставили на всеобщее обозрение. Первым под нож пошел Тутмос III, «Египетский Наполеон», самый великий в Египте царь-воин. Его мумия уже была подпорчена братьями эль-Рассул – они разрезали бинты с левой стороны грудной клетки в поисках скарабея. В июле 1881 г. Эмиль Бругш снял с мумии бинты, а потом завернул ее в них снова. Гастон Масперо вновь сделал это в 1886 г. И, наконец, останки изучил выдающийся анатом Графтон Элиот Смит, позже опубликовавший свой академический труд «Царские мумии» (1912).

Тутмос плохо сохранился, и до него не так-то приятно было дотрагиваться. Тело его было покрыто «слоем белой соды, жирной на ощупь, вонючей и едкой».[66] Голова, руки и ноги были сломаны – предположительно, еще во время грабежей в Династический период, руки были сломаны в локтях, а пенис и яички отсутствовали. Жрецы, отвечающие за сохранность мумии, засунули в бинты деревянные щепки, чтобы придать телу жесткость.

Когда 1 июня 1886 г. Гастон Масперо снимал бинты с Рамсеса II и Рамсеса I, при этом присутствовал хедив Тевфик. Вскрытие заняло всего пятнадцать минут. Рамсес сохранился гораздо лучше, чем Тутмос: «Брови густые и белые, глаза маленькие, закрытые, нос длинный, тонкий, крючковатый, как у Бурбонов, слегка сплющенный на кончике из-за бинтов… Масперо отметил крепкие, мужественные челюсти царя и лопоухие уши, «проколотые, как у женщины, для сережек».[67] Позже Элиот Смит также отметил крупный нос на длинном узком лице. Рамсес принадлежал к числу тех редких египтян, цвет волос которых был рыжим, хотя на момент своей смерти, когда ему было уже свыше 90 лет, они стали абсолютно седыми, а лицо покрыли морщины. Он также страдал от ряда болезней: артрит бедра, атеросклероз ног, а зубы его были гнилыми.

9 июня 1886 г. Масперо снял бинты с Сети I, отца Рамсеса II. Голова под бинтами сохранилась лучше, чем у любой другой из царских мумий: «Один из прекраснейших примеров мужского благородства, дошедший до нас из Древнего Египта».[68] К сожалению, его тело сильно пострадало еще в древние времена, шея была сломана, а живот разорван. «Огромная масса, имеющая форму сердца, твердая, как камень», найденная с правой стороны грудной клетки, вероятно, была сердцем, некогда вытащенным и помещенным обратно во время мумифицирования.

Другие мумии царей не представляли особого интереса. Рамсес III из 20-й династии был покрыт твердой черной смолой, и, хотя в ход были пущены ножницы, тело его и по сей день замотано в бинты. Тело царицы Яхмос Нефертари, супруги царя Яхмоса 18-й династии, испортилось и источало ужасный запах. Она была временно захоронена позади музейного хранилища; когда несколькими месяцами позже ее откопали, запах исчез. Правая рука царицы утеряна предположительно, ее украли воры, искавшие браслеты и кольца.

Двое из захороненных людей умерли не своей смертью. Царя 17-й династии Секененра Таа II убили на войне против северного царя Апофиса. На его голове ясно видны раны от бронзового боевого топора. Другого – неизвестного – человека ждал еще более несчастливый конец. В деревянном гробу лежало завернутое в овечью шкуру тело мужчины, чье лицо исказилось от ужасных мук. У него были связаны руки и ноги, а все внутренние органы остались нетронуты. Поэтому было сделано предположение, что, возможно, его похоронили заживо.