У реки стояло несколько домов, но, передвигаясь от одного к другому, мы обнаружили, что жильцы покидали их продуманно и без паники: дома были заперты на замок, окна закрыты ставнями. Пришлось вернуться к какому-то особняку у дороги, впрочем, тоже недалеко от реки. Здесь, когда я толкнул раму, окно распахнулось. Я тотчас забрался внутрь, подошел к двери и раскрыл ее для Амелии. Та перешагнула порог, сотрясаемая мелкой дрожью, и я согрел ее в своих объятиях.

— Снимай сорочку, — предложил я. — Сейчас подыщу тебе какую-нибудь другую одежду.

Я усадил ее на кухне — там не далее как утром топили плиту и было еще тепло, — а сам обшарил все комнаты наверху, но, к своему ужасу, обнаружил, что все платяные шкафы пусты, даже в комнатах для прислуги. Правда, мне удалось найти несколько одеял и полотенец, и я снес их вниз. На кухне я сорвал с себя белье и вместе с превратившейся в лохмотья сорочкой Амелии повесил на трубе у плиты. При обходе верхнего этажа я успел заметить, что вода в баке еще не остыла, и теперь, пока мы укутывались в одеяла подле плиты, сообщил Амелии, что она может принять ванну. Эта весть была воспринята с таким простодушным и бурным восторгом, что я удержался от уточнения: горячей-то воды, скорее всего, хватит лишь на одного из нас.

Пока я рыскал в поисках одежды, Амелия тоже не сидела сложа руки. Она обнаружила в кладовой кое-какие продукты, и хоть пища была холодной, но какой изумительно вкусной она нам показалась! Думаю, что никогда не забуду нашей первой после возвращения на Землю трапезы: солонина, сыр, помидоры и сорванный прямо с грядки салат. Нам даже удалось запить эти яства вином: при доме нашелся скромный винный погребок.

Зажигать свет мы не осмелились — ведь все остальные дома в округе были затемнены, и если поблизости очутится хоть один марсианин, мы немедленно себя выдадим. Тем не менее я перерыл все комнаты в поисках журнала или газеты: мною руководила надежда узнать, что было известно о снарядах, прежде чем марсиане выбрались из ямы. Однако хозяева тщательно очистили свои владения от какого бы то ни было имущества, кроме того, которым мы воспользовались, и оставили нас в неведении относительно новостей.

Наконец Амелия заявила, что пойдет мыться, и чуть погодя я услышал шум льющейся воды. Но не прошло и минуты, как Амелия возвратилась и сказала:

— Эдуард, мы привыкли делиться всем до последней малости, а ты, по-моему, нуждаешься в мытье не меньше чем я.

Вот как случилось, что, пока мы нежились в теплой, испускающей пар воде, впервые после спасения позволив себе настоящую передышку, за окном ослепительной зеленой молнией мелькнул третий снаряд, приземлившийся в нескольких милях к югу от Чертси.

Мы были до того изнурены, что в то утро позволили себе подольше поспать. С учетом чрезвычайных обстоятельств это было, разумеется, непростительно, однако тот факт, что накануне вечером мы натолкнулись на батарею полевых орудий, вселил в нас бодрость духа, а наши усталые тела жаждали отдыха. Признаться, моя первая мысль по пробуждении была вовсе не о марсианах. Накануне вечером я переставил свои часы в соответствии с настенными часами в гостиной, а проснувшись, сразу же взглянул на стрелки и обнаружил, что уже без четверти одиннадцать. Амелия все еще спала сладким сном, и, когда я потянулся к ней, чтобы разбудить, меня захлестнула, впервые за многие дни, волна смятения оттого, что мы поступаем так безрассудно. Если мы стали вести себя как муж и жена — это естественно вытекало из наших совместных злоключений на Марсе; но, хотя мне и — твердо знаю — Амелии такие отношения доставляли радость, будничность нынешней обстановки, уютный особнячок в тихом городке у реки напомнили, что теперь мы вернулись к общепринятому общественному укладу. Вскоре мы доберемся до мест, где с марсианами еще не сталкивались, а там уж непременно придется блюсти обычаи и традиции нашей страны. Все, что происходило между нами раньше, в этих условиях становилось крайне предосудительным.

За окраиной городка, среди полой, царила тишина. До меня доносился щебет птиц, да на реке глухо сталкивались бортами лодки у причалов… Но ни стука колес, ни звука шагов, ни цокота копыт по мощеным дорогам.

— Амелия, — произнес я негромко, — если мы намерены попасть в Ричмонд — пора в путь.

Она очнулась и на мгновение самозабвенно прильнула ко мне.

— Эдуард, — спросила она, — что там такое?

Мы притихли, и тогда я тоже расслышал шум, привлекший ее внимание. Казалось, по земле волоком тащат что-то тяжелое… Мы различили треск кустов и деревьев, шорох гравия, а главное — скрежет металла о металл.

Я застыл от ужаса, но тут же стряхнул с себя оцепенение и соскочил с кровати. Метнувшись через комнату к окну, неосмотрительно, рывком раздвинул занавеси. К нам ворвался солнечный свет — и прямо под окном я увидел суставчатую стальную ногу боевой машины! Пока я взирал на нее с отвращением и страхом, по суставам заклубился зеленый дым и скрытый наверху двигатель пронес треножник дальше, прочь от дома.

Амелия тоже успела заметить суставчатую ногу и села в кровати, прижав к горлу простыню. Я поспешил вернуться, потрясенный тем, сколько времени потеряно зря.

— Надо немедленно уходить.

— Пока под окном торчит эта гадость? — возразила Амелия. — Между прочим, куда она запропастилась?

Выкарабкавшись из постели, Амелия вслед за мной на цыпочках перешла в коридор, а затем в комнату окнами на противоположную сторону. Это была детская — на полу валялись всевозможные игрушки. Слегка раздвинув занавеси, мы бросили взгляд за реку.

В нашем поле зрения оказались три боевые машины. Платформы не были подняты на полную высоту, не видно было и изготовленных к бою генераторов тепла. Зато позади каждой платформы висело нечто вроде огромной металлической сети, и в эти сети марсиане укладывали бесчувственные тела людей, пораженных электрическим током змееподобных металлических щупалец. В сети той машины, что стояла ближе всего к нам, уже лежали бесформенной грудой, так, как их бросили, человек семь-восемь. Пораженные, мы не могли отвести глаз от этой жуткой картины. А тем временем щупальца другой машины, находившейся чуть поодаль, проникли в один из домов… и почти тут же вытащили оттуда обмякшее тельце маленькой девочки.

Амелия закрыла лицо руками и отвернулась. А я простоял у окна минут десять, не меньше, прикованный к месту страхом, чтобы нас не заметили, и еще более глубоким ужасом перед событиями, свидетелями которых нам довелось стать. Вскоре вдали показалась четвертая боевая машина, со своей долей трофеев. Амелия тихо всхлипывала, опустившись на детскую кроватку у меня за спиной.

— Где же войска? — прошептал я и мысленно задавал себе этот вопрос снова и снова.

Немыслимо, чтобы подобные злодеяния остались безнаказанными. Неужто батарея, встреченная нами накануне, не дала чудовищам отпора? Или между ними уже произошла короткая схватка, из которой захватчики вышли победителями?

К счастью для Амелии и для меня, марсиане, очевидно, уже собрали нужный запас «продовольствия»: боевые машины сдвинулись вместе, и сидящие в них чудовища явно принялись о чем-то совещаться. В конце концов они вызвали приземистый многоногий экипаж и свалили на него всю свою добычу.

Предчувствуя новый оборот событий я попросил Амелию принести одежду, которая сушилась на первом этаже. Она послушно спустилась вниз и почти тотчас вернулась. Кое-как натянув на себя ветхое белье, я оставил Амелию у окна дозорной, а сам решил обойти все остальные комнаты, чтобы выяснить, нет ли в окрестностях других боевых машин. Мне удалось заметить еще одну — на юго-востоке, примерно в миле от нас.

Неожиданно до меня донесся зов Амелии, и я поспешно вернулся к ней. Не тратя слов, она показала мне за окно: четыре треножника развернутым строем неторопливо отходили на запад. Их платформы по прежнему находились невысоко над землей, тепловые орудия так и не были подняты.

— Это нам на руку, — сказал я. — Можно взять лодку и направиться в Ричмонд по реке.

— А это не опасно?

— Не опаснее, чем обычная прогулка на лодке. Придется рискнуть. Будем начеку и при первом же признаке возвращения марсиан укроемся под берегом.

Амелия посмотрела на меня с сомнением, но возражений не выдвинула.

По-видимому, в нас все-таки сохранились еще остатки добропорядочности: невзирая на воцарившуюся повсюду дикую анархию, мы не ушли, пока Амелия не нацарапала коротенькую записочку хозяевам дома с извинением по поводу самовольного вторжения и обязательством расплатиться за съеденную провизию.

Грозы предшествующего дня промчались без следа, погода выдалась солнечная, жаркая и безветренная. Не тратя времени даром, мы спустились к реке и подошли к причалу на деревянных сваях, у которого покачивалось несколько лодок. Я остановил свой выбор на той из них, что показалась мне прочной и не слишком тяжелой. Помог сесть Амелии, потом забрался в лодку сам и не мешкая отчалил.

Боевых машин марсиан нигде не было ни видно, и слышно, но на всякий случай я старался держаться поближе к берегу, где вдоль реки росли плакучие ивы; их листва во многих местах свешивалась к самой воде, образуя шатры. Не проплыли мы и двух минут, как неожиданно где-то рядом грохнул артиллерийский залп. Я тотчас бросил весла и растерянно огляделся по сторонам.

— Ложись, Амелия! — крикнул я, как только над крышами Чертси показались колпаки четырех возвращающихся треножников.

Теперь блистающие титаны поднялись в полный рост, тепловые орудия изготовились к бою. Над платформами вспыхивали облачка разрывов, но обстрел, насколько можно было судить, не причинял марсианам ни малейшего вреда.

Амелия, упавшая на дно лодки, схватила меня за ноги с такой силой, словно этим можно было отпугнуть нападающих. На наших глазах боевые машины изменили курс и направились к артиллерийским позициям на северном берегу реки, напротив Чертси. Передвигались треножники с необыкновенной скоростью, а достигнув берега, без малейших колебаний шагнули в воду, вздымая фонтаны брызг. При этом тепловые лучи беспрерывно били вперед, и мгновением позже артиллерийский огонь наших войск прекратился.

В тот же миг Амелия показала мне на восток. Оттуда, из района Уэйбриджа, полным ходом мчалась пятая боевая машина, — вероятно, та самая, которую я раньше видел из окна. Она привлекла к себе внимание другой артиллерийской части, расположенной где-то под Шеппертоном, и блестящую платформу белыми шариками окружили разрывы — это орудия дали залп. Впрочем, ни один выстрел не поразил цели, и мы увидели, как зловеще качнулось из стороны в сторону