-Итак, на волне этой эмоции вы задумали и осуществили операцию, которая привела к тому, что некий план некоего Люка Скайуокера, точней, план, внушённый ему другими существами и заключавшийся в смерти общего для нас с вами, милорд, учителя, потерпел фиаско.
-Да.
-Вопрос: когда вы узнали, что Лея – ваша дочь, что вы испытали?
-Неприятное чувство.
-Никакого голоса крови?
-Никакого.
-А теперь скажите, что
Вейдер очень долго молчал. В середине молчания император сел и стал смеяться.
-Марочка, Марочка, - покачал головой он. – Даже я пока этого не заметил…
-Но вы на этом не концентрировались, учитель.
-Я, - сказал Вейдер, и все замолчали, - именно в этот момент не испытываю к Люку Скайуокеру почти ничего. Никакого голоса крови. Никакой отеческой привязанности. Досаду на то, что я так глупо и с такими жуткими последствиями для своего учителя за ним гонялся. Досаду на себя. Неприязнь к себе. Я… не понимаю, как я мог так сойти с ума. Я не чувствую того, что двигало мной последние годы. Я как будто впервые узнал, что у меня есть сын. Я испытываю по этому поводу: здоровое чувство потрясения, злость на Амидалу, очень сильную горечь от того, что мои дети так и не стали моими детьми. Эти двое чужие для меня. Я с ними не знаком. Я допускаю, что при близком знакомстве, я почувствую в них свою кровь, сойдусь и полюблю. Но это лишь перспектива. Я не понимаю, каким образом я оказался так зациклен на своём якобы сыне. И только потому, что нём узнал. Я говорил с ним недавно, - сказал он устало. – Я понял, что точки для соприкосновения есть. Но, - тщательно выговаривая слова, произнёс он, - я сегодня как будто впервые его увидел. Даже тогда, при сканировании, что-то ещё мелькало…
-Может, всего лишь воспоминание и привычка? – поинтересовалась Мара. – Вы же привыкли к нему что-то ощущать.
-Да, - ответил Тёмный Лорд. – Похоже.
Молчание. Три человека смотрят друг на друга.
-Итак, - сказал Палпатин, - вывод: второго по Силе человека в Галактике четыре года крутила какая-то непонятная нам сила, которая свихнула его с ума.
-Я как будто пьян был, - медленно произнёс Вейдер. – Или… в… угаре. И вдруг всё кончилось.
-Похоже на влюблённость, да, милорд? – усмехнулась Мара. – Когда горишь-горишь, страдаешь, ночей не спишь, а потом – раз! – и совершено не понимаешь, что ты нашёл в этой дуре.
-Да, - произнёс Вейдер с опасной интонацией угрозы. Не Маре. Куда-то в пространство.
-Меня всегда занимала мысль, милорд – а что вы нашли в Амидале?
-А меня – тоже, - ответил Вейдер. – Все двадцать лет и занимала. Умерла она – и как будто не было.
Палпатин переводил взгляд тона одного, тона другую.
-И что, дети мои? – спросил он. – Что вам кажется?
-Мне кажется, - медленно произнёс Тёмный лорд, - что если в мире есть существо, которое ответственно за то, что произошло – я буду убивать его долго… Простите, учитель.
-А за что? – спросил Палпатин. – Я тебе помогу. Мара?
-После того, как Вейдер не убил вас, учитель, - мрачно ответила Мара, - мир приобрёл другой вкус.
-И какой вкус, девочка?
Мара хмыкнула слишком вульгарно для своих слов:
-Он потерял иллюзию свободы.
-Простите, милорд, - сказал Пиетт, когда, наконец, пришёл в себя и восстановил способность думать не только об ошеломившей его информации. – Ваше величество… Хот. Если позволите…
-Конечно.
-Я бы хотел сначала сказать несколько слов об адмирале Оззеле.
-Говорите, Пиетт, - ответил Вейдер.
-Как бы вы с ним ни поступили, милорд, но Оззель действительно совершил чудовищную ошибку. Всему флоту перед операцией было указано, что целью операции является не уничтожение базы повстанцев, а захват определённых, важных для первых людей Империи Империи, лиц. Таким образом, предполагался не штурм, а плотная и незаметная оккупация с последующим захватом. И то, что Оззель своей властью вывел флот слишком близко к планете… - он запнулся.
-Да, адмирал? – с глубокой серьёзностью спросил его Вейдер.
-Я только сейчас подумал, - ответил Пиет, - столь странно то, что Оззель, весьма квалифицированный военный, проигнорировал сведения нашего дроида- разведчика, сочтя то, что невозможно не принять за базу, недостойным внимания объектом.
-Он счёл её базой контрабандистов, - напомнил Вейдер.
Пиетт медленно покачал головой.
-Есть вещи, очевидные для военного. Конечно, повстанцы часто по стилю сражений, по тактике и по быту не слишком сильно отличались от контрабандистов, но
-Ребелы перекупили Оззеля? – с недоверием спросил Кир Канос.
