-Да не хотят! – Люк засмеялся. – Мне отец сказал, что они раскрывают природу, а не ломают людей… Что я похож на его мать, мою бабку, - он с невероятной гордостью посмотрел на Лею. – Он мне про неё много рассказал. Он… он принимает меня такого. Я для него неопасен. Потому что я его люблю.
-С ума все съехали, - сказала Лея. – Тоже мне, огонёк… А вот я прощать не умею, - сказала она задумчиво. – Никому и ничего. Палпатин поступил умно, когда пошёл ко мне сам. На Вейдера у меня аллергия. Не прощаю людей, которые меня видели слабой. Что ты смеёшься?
-А ты себе возьми фамилию Вейдер.
-А… не, не возьму. Если ты намекаешь на то, что у нас с ним похожи реакции…
-Да не похожи, а в точку.
-…то это совсем не повод, чтобы дружески обнявшись, уйти в закат. Скорей наоборот. Такие как мы, друг друга не переносят. На одной территории, - она задумалась и замолчала. – Удивительно ставит мозги ощущение себя настоящей, - пробормотала она. – Только это отнюдь не означает мир, дружбу и всеобщую любовь. Напротив…
-Возможно, - кивнул Люк. – Для тебя – так. А со мной по-другому. Я ведь другой. Понимаешь?
-Да.
Сестра смотрела на брата. Медленно кивнула. Раскрыла ладонь. Остатки мяча, похожие на лохматый цветок, вспорхнули с пола и опустились прямо в ладонь.
-Что-то изменилось?
Она кивнула:
-Изменилась я.
-Ты такая же резкая.
Она пожала плечами.
-Я не о характере.
-А о чём?
-Обо всём сразу, - она вздохнула, закрыла глаза, вновь открыла. – Почему бы не сказать? В моей голове меняют друг друга геологические пласты. В моей душе – тоже. Панцирь убран. И глаза стали видеть. Понимаешь ли, дело не в сломе мировоззрения, а в аккуратной маленькой такой фигне – я стала видеть. Мир стал другой. И я стала осознавать себя другой. На фоне того, что со мной происходит, вся эта импо-ребельская грызня – такая мелочь… - она откинула голову и рассмеялась переливчато-горловым смехом. – Не знаю, что ты там нашёл в своей голове. А я в своей нашло глубочайшее чувство неполноценности. О котором даже не подозревала. Не чувство. Ощущение. Я ведь ощущала, что слепа. Мне было тесно и душно. И плохо. И всё это билось, как птица – в коробке из картона. И всё никак не могло начать дышать. И закрывало слепые газа и било. Мир, чтобы ему стало так же больно. Людей – по той же причине. Врагов. Нет, дело, конечно, не только в этом. Бить я умею и люблю. Но это стимулировало, и как, мою эту… вечную непримиримость. Мне просто не хватало жизни, - она смотрела невидящими глазами перед собой. – Что-то было нужно. Бой, война. Я и воевала.
Она невесело усмехнулась и пожала плечами.
-А мне не нужна война, - сказал Люк. – Но я воюю. А должен примирять.
-Откуда ты знаешь?
-Просто знаю.
-Что-то странное происходит вокруг, - сказала Лея. Не о Люке. – Жаль, не могу понять.
-Я чувствую тоже, - Люк кивнул. – И, к сожалению, тоже очень смутно.
Они переглянулись.
-Достаёт быть первоклашкой в возрасте студента? – спросила Лея.
-Ага.
-Меня тоже. Я вот подумала…
-Да?
-Если нам позвонить…
-Связаться?
-С императором и Вейдером. Потому что…
-Да, я бы тоже не прочь получить информацию о мире. Потому что сам её не могу добывать. Хотя…
-Что?
-Ничего, - ответил Люк. – То есть, что-то есть точно. Но это слишком неопределённо. И это касается только меня.
-Тебя?
-Да. Потому что это связано с Оби-Ваном.
-А при чём тут этот старый козёл?
-При том, что это мой учитель.
-Который учил тебя неделю?
-Нет. Четыре года как минимум. Не бою. Он… строил мою жизнь. И я… строился. И мы связаны друг с другом. Хотим мы этого или нет. И я за него в ответе.
-Ты – за него?
-Да, - ответил Люк. – Потому что он будет слушать только меня.
