- Спасибо вам за то, что пришли, капитан Терехов. И вам, мистер Ван Дорт.

В реальности, подумала Хелен, когда Даринка Дъердия привела их к вице-президенту, Вук Раджкович производил ещё большее впечатление, чем на экране коммуникатора. Его едва ли можно было назвать красивым, впрочем, этого нельзя было сказать и про отца Хелен, но ведь никто и никогда не обвинял Антона Зилвицкого в слабости.

Вице-президент стоял во главе длинного деревянного стола в роскошном конференц-зале этажом ниже исполнительного управления в президентском дворце Корнати. Обшитая панелями стена была украшена большим гербом Корнати над перекрещенными древками флага планеты и президентского штандарта. Сиденья вокруг стола были старомодными, не силовыми, вращающимися креслами, которые, несмотря на свой старомодный дизайн, выглядели невероятно комфортабельными. Ковёр был тёмно-синим, а президентская печать бело-золотой. Одну из стен практически полностью занимали старомодные экраны высокого разрешения.

В зале не было окон. Он был расположен практически в центре президентского дворца, достаточно глубоко, чтобы блокировать большинство внешних подслушивающих устройств.

- Мы были бы рады обойтись без этого, господин вице-президент, - серьёзно ответил Терехов. - Но мы с удовольствием поможем вам, чем сможем.

- Спасибо, - повторил Райкович, и не медля представил уже присутствующих двух мужчин и женщину.

Министр юстиции Мавро Канжер, умеренно смуглый человек среднего роста и телосложения, стоял перед креслом, сразу по правую руку от вице-президента. Из всех корнатийцев у него была менее всего располагающая к себе внешность. Полковник Бригита Басаричек, высокая белокурая женщина, одетая в серый китель и тёмно-синие брюки национальной полиции поднялась со своего кресла, находившегося справа от кресла Канжера, как только их иномирянских гостей ввели в конференц-зал. Генерал Влачич Шука, одетый в тёмно-зелёный китель и вишнёво-красные брюки Сил обороны Корнати, стоял слева от вице-президента. Он был почти таким же смуглым как Райкович, но выше, с седеющими волосами, редеющими на макушке, и острой бородкой, значительно более агрессивной и густой, чем у капитана. Его лицо было изборождено морщинами возраста, усталости и тревоги

- С капитаном Тереховым, - продолжил вице-президент, - я разговаривал по коммуникатору, а мистер Ван Дорт, конечно же, знаком всем нам. Однако…

Он взглянул на стоящих позади Ван Дорта и вопросительно изогнул брови.

- Господин вице-президент, - ответил капитан, - это капитан Качмарчик, командир подразделения морской пехоты 'Гексапумы'. А это гардемарин Зилвицкая, исполняющая обязанности помощника мистера Ван Дорта.

- Понимаю. - Райкович кивнул Камарчику и Хелен, затем указал на приготовленные кресла. - Пожалуйста, присаживайтесь.

Его гости повиновались, а он со своими подчиненными вернулись в свои кресла. Вице-президент оглядел лица присутствующих, затем вернулся взглядом к капитану.

- Я понимаю, почему вы решили взять с собой капитана Качмарчика. Уверен, ему с полковником Басаричек, и генералом Шукой будет много что обсудить. Полагаю, - тонко улыбнулся он, - что морпехи капитана уже произвели изрядное впечатление на наших граждан.

- Надеюсь сэр, не самое плохое впечатление.

- О, я подозреваю, для определенной части нашего населения оно было очень даже плохим, капитан, - возразила полковник Басаричек со злой, на взгляд Хелен, улыбкой. - Не могу даже сказать, насколько плохое впечатление вы на них произвели.

- Это было одной из причин организации этого шоу, полковник, - признался капитан, улыбнувшись ей в ответ.

Бот Рагнхильд Павлетич был демонстративно припаркован на одной из центральных площадок космопорта Карловаца. У тяжелой импульсной пушки верхней турели находился стрелок, а площадка была оцеплена двумя полными отделениями морпехов в боевой броне и с тяжелым оружием. В качестве дополнительного штриха два полноспектральных тактических сенсорных зонда парили над ними на своих антигравах. Один из них был достаточно высоко, чтобы находится вне зоны поражения любого переносного оружия, которое могло найтись у корнатийцев. Второй завис значительно ниже, сознательно открытый возможному вражескому огню, для того чтобы все могли его видеть и знать, что он находиться там.

Третье отделение закованных в броню морпехов распределилось по периметру безопасности Президентского Дворца, и над его территорией парил третий зонд.

- Другой причиной, полковник, - продолжил Качмарчик, - было высадить достаточные силы на случай, если люди Нордбрандт соблазнятся возможностью напасть на капитана Терехова и мистера Ван Дорта. К сожалению, они, похоже, не клюнули на приманку.

- Эту приманку они не смогут игнорировать до бесконечности, капитан, - возразил министр Канжер своим мягким тенором, который портили угрюмые нотки. - Хотя они успели продемонстрировать ярую неприязнь к атакам на цели, которые могут стрелять в ответ.

- Не думаю, что это справедливо, Мавро. - Голос генерала Шуки был более глубоким, чем у Канжера, хотя и менее глубоким и значительно грубее, чем у Райковича. Генерал покачал головой. - Да признаю, они показали более высокий уровень дисциплины, чем мне бы хотелось, когда речь заходит об атаке объектов, которые готовы открыть ответный огонь. И я также признаю, что ужасно хочется назвать их стаей трусливых убийц. Но, боюсь, причина не столько в том, что они боятся, сколько в том, что они понимают, что прямая атака на вооруженные силы или команды спецназа полковника Басаричек будет проигрышным вариантом.

- При всём уважении, генерал, - возразил Ван Дорт, - может быть они и не трусы, когда речь заходит о деле, но они являются ими в моральном плане. Они используют стратегию трусов атаковать беспомощные и уязвимые цели, используя их в роли пешек против своего противника - их законно избранного правительства, - которому они не могут бросить вызов в открытую.

Адресуя вышесказанное генералу, он краешком глаза внимательно следил за вице-президентом. Министр Канжер выглядел полностью согласным, но Райкович сжал губы.

- Не могу не согласиться с основами вашего анализа, мистер Ван Дорт, - признал он через пару секунд. - Но, только между нами, Нордбрандт не смогла бы собрать такую команду убийц, как у нее, без нашей помощи. Я не говорю, что её утверждения, что мы создали на Корнати сущий ад на земле, не являются диким преувеличением. Но злоупотребления и бедность присутствуют, а это создаёт озлобленных людей.

'Итак, Бернардус - мистер Ван Дорт - заставил-таки его открыто признать это, - подумала Хелен. - Ловко'.

- Злоупотребления не являются оправданием массовых убийств, мистер вице-президент, - резко бросил Канжер.

Ван Дорт кратко просветил Хелен насчёт политической системы Корнати, и она знала, что Канжер был одним из членов кабинета, назначенным Тонкович перед её отъездом на Шпиндель. Собрания кабинета здесь должны были быть… интересными.

- Оправданием убийств они быть не могут, - проговорил Райкович ледяным тоном. - Причиной наверное да.

Их с Канжером взгляды скрестились, а Шука беспокойно шевельнулся при очевидном напряжении между вице-президентом и министром юстиции. Басаричек, с другой стороны, согласно кивнула.

- При всём уважении, господин министр, вице-президент прав, - сказала она своему гражданскому начальнику. - То обстоятельство, что многие люди чувствуют себя лишенными гражданских прав, это, конечно же, ещё один фактор, но ощущение того, что сама система в корне несправедлива, в какой-то мере является главной частью того, что позволило Нордбрандт зайти так далеко.

Канжер, похоже, хотел грубо огрызнуться на неё, но, посмотрев на выражение лица вице-президента, передумал.

- Не могли бы вы объяснить немного подробнее, полковник? - попросил Ван Дорт тоном, который как отметила Хелен, практически не давал понять, Райковича или Канжера он считал более убедительным.

- Думаю, многие упускают из вида, - ответила Басаричек, поворачиваясь к Ван Дорту, - что задолго до референдума ядро ПНИ Нордбрандт состояло из чрезвычайно недовольных людей. Тех, кто, справедливо или нет, считал, что у них есть законные основания для недовольства системой. Большинству из этих людей, по моему мнению, следовало бы поискать причины своих неприятностей и проблем в самих себе. Но если это и было справедливо в отношении многих из них, то у некоторых имелись определенные основания считать, что правительство, или суды, или управление социального обеспечения предали их. Я это знаю потому, что именно мои люди часто оказываются в самой гуще ситуации, когда кто-то из безысходности пытается взять дело в свои руки.

Она посмотрела на Канжера, и на её лице читалась определенная нотка вызова. Не неповиновения, однако она словно бы хотела, чтобы министр юстиции попробовал опровергнуть сказанное ею. Канжер, похоже, хотел бы это сделать, но сдержался. Хелен задала себе вопрос, потому ли, что не захотел открыто возражать Райковичу, или же потому, что не мог это сделать, не покривив душой.

- Даже до того, как более умеренные члены ПНИ начали уходить из партии, из-за её сопротивления аннексии, - продолжала Басаричек, - она набирала внутренний круг из числа ожесточенных и отчужденных от общества самых ярых её единомышленников. Как только умеренные её покинули, ей оставалось положиться только на оставшихся противников компромиссов. Их никогда не было слишком много в процентном отношении, но даже крошечный процент населения планеты в абсолютных величинах представляет собой большое число. Возможно, даже среди её ближайших сторонников только небольшая часть была готова пересечь черту противозаконных действий, но этого ей хватило, чтобы организовать ячейки АСК в большинстве наших главных населенных центров.

- Могу ли я узнать, как народ в целом относится к ней и её организации в настоящий момент? - спросил Ван Дорт.

Басаричек бросила взгляд на Райковича, который кивком разрешил ей продолжить и ответить на вопрос.

- Они напуганы, - без обиняков сказала полковник НПК. - До сих пор нам удалось добиться только несколько разрозненных одиночных успешных операций против них. У них преимущество в выборе где и когда они нанесут удар, и, получается, что в глазах общества террористам последовательно удается атаковать