«На дачку едешь наудачку»,—Друзья смеялись надо мной:Я был влюблен в одну чудачкуИ бредил дачей и луной.Там пахло бабушкой и мамой,Жила приличная семья.И я твердил друзьям упрямо.Что в этом вижу счастье я.Не понимая, что влюбилсяНе в девушку, а в тишину,В цветок, который распустился,Встречая летнюю луну.Здесь, ни о чем не беспокоясь,Любили кушать и читать.А я опаздывал на поездИ оставался ночевать.Я был влюблен в печальный рокотДеревьев, скованных луной,В шум поезда неподалекуИ в девушку, само собой.***Хотел написать я поэму,Казалось: в волны и — плыви…Решать простую теоремуО нищете и о любви.Не вышло. Потому что больюВ зубах навязла нищета,А то, что называл любовью,Была смешная суета.Не позднее 12 ноября 1941{32}
33. «Мне противно жить не раздеваясь…»
Мне противно жить не раздеваясь,На гнилой соломе спать.И, замерзшим нищим подавая,Надоевший голод забывать.Коченея, прятаться от ветра,Вспоминать погибших имена,Из дому не получать ответа,Барахло на черный хлеб менять.Дважды в день считать себя умершим,Путать планы, числа и пути,Ликовать, что жил на свете меньшеДвадцати.Не позднее 6 декабря 1941. Чистополь.{33}
34. «Нам не жить, как рабам…»
Нам не жить, как рабам,Мы родились в России,В этом наша судьба,Непокорность и сила.Не позднее 23 декабря 1941{34}
35. Ожидание
Мы двое суток лежали в снегу.Никто не сказал: «Замерз, не смогу».Видели мы — и вскипала кровь» —Немцы сидели у жарких костров.Но, побеждая, надо уметь,Ждать, негодуя, ждать и терпеть.По черным деревьям всходил рассвет,По черным деревьям спускалась мгла.Но тихо лежи, раз приказа нет,Минута боя еще не пришла.Слушали (таял снег в кулаке)Чужие слова на чужом языке.Я знаю, что каждый в эти часы
