Сколько разной твари пернатойМы привяжем на пояса!И к зимовке — уснуть до работы.Уходя, говорим вперебойО работе в порту, об охотах,Об осеннем пути домой.Осень — к осени, к лету — лето.Через несколько быстрых летСпросишь: «Молодость моя, где ты?» —Ничего не слыхать в ответ.И тогда, тяжелее камня,С неизвестных слетев высот,Глянет злая тоска в глаза мне,Надо мной задержав полет.Я из самых дальних затоновВерной памяти привозуВремя солнца и льдов зеленых —Сон, приснившийся наяву.И товарищи выйдут те же,Молодые — как в те года;Мы сойдемся на побережьеПосле радостного труда.Впереди просторно и тихо,Темных крыльев пропал и след,Только в море из бухты выход —Словно в будущее просвет.1935{270}
271. Итог
Иной судьбы, казалось, не желая,К несбыточному больше не стремясь,Так медленно, так нехотя жила я,В чужую жизнь стучаться утомясь.Ступала от удачи к неудаче,На близкое смотря издалека,Когда, мои пути переиначив,Их повела холодная река.Так палый лист уносится теченьемКуда-то в неизвестность. И пришлоТо чувство, что зовется отреченьем,Что холодно, пустынно и светло.У моря ветром рвало мох и камень,И приходилось, наклонясь дугой,Карабкаться, держась за трос руками,Храня дыханье, сжатое пургой.И день за днем вставали в сроках твердых —Стремленье ветра, уровень воды,Путь облаков и в дождемерных ведрахСухого снега светлые следы.Еще в июне льды в заливе стылиЗеленые, прозрачны и влажны,А светлая, холодная пустыняВзыграла всеми красками весны.На склонах гор, коричнево-лиловых,Горели мхи и снег сходил на нет;Большой пустырь куражился в обновахБолот, у неба отбиравших цвет.И солнечными длинными ночами,Держа от солнца руку у бровей,Бродила я с винтовкой за плечами,Пугая птиц в оттаявшей траве.И многократно утверждали скалы,Катая эхо моего ружья,Что лишь преддверьем — искусом закала
