Гарри недоверчиво присвистнул, убирая прочь котёл и остатки ингредиентов.

- Да-да, у Рема есть темперамент - другое дело, что большую часть времени он его прячет, - Сириус мечтательно зажмурился. Гарри едва сдержался, чтобы не ляпнуть: «Знаю, на себе испытал». - Так вот, один раз, когда чернильница попала Джеймсу по затылку и все чернила вылились на него, Сохатый отчего- то очень рассердился, хотя какая разница с его цветом волос, всё равно незаметно, взял нас обоих за шиворот, отволок в спальню и запер дверь снаружи… приказал не ломиться наружу, пока не помиримся и не натрахаемся. Так и сказал, - Сириус улыбнулся. - Луни похлопал ресницами и спросил: «И что делать будем?». А я предложил привести план Сохатого в действие… гм, дальше тебе рановато знать.

- И сколько вам тогда лет было?

- По пятнадцать где-то… а что?

- Мне уже практически шестнадцать, - напомнил Гарри, плюхаясь в кресло напротив Сириуса. - И я с тринадцати лет знаю о том, что ты скрываешь за кадром.

- Рановато начал… с кем, кстати?

- Неважно, с кем… ты меня воспитываешь, или мне кажется? - съязвил Гарри, уходя от опасной темы.

Сириус помрачнел и подтянул колени к подбородку.

- Ну да, ну да… я пропустил двенадцать лет по собственной глупости… я больше узнаю о тебе из газет, чем от тебя. Чёрт побери, это так неправильно!..

- Ты хотя бы из газет обо мне узнаёшь, - Гарри мысленно дал себе подзатыльник за некорректный намёк на Азкабан и всё сопутствующее. - А я ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты о себе расказываешь, вот как сейчас.

- А другие тебе ничего не рассказывают? - удивлённо уточнил Сириус.

- Ну, я знаю, что ты и отец были близкими друзьями… любили шалости, хорошо учились… видел, что вы любили свою популярность, - Гарри вспомнился мыслеслив Снейпа. - Но это даже неважно, потому что это было давно… тех пятнадцатилетних придурков давно нет, правда ведь? А о тебе теперешнем я ничего не знаю…

Сириус задумчиво смотрел на Гарри.

- Как ты странно рассуждаешь…

- Почему странно?

- Будто тебе тридцать, не меньше.

Гарри удивлённо заморгал.

- Ты считаешь?..

- Считаю. А ещё считаю, что ты абсолютно прав, - Сириус в затруднении почесал в затылке. - Но что я могу тебе о себе рассказать?

- Всё, что хочешь, - уверенно сказал Гарри. - Я всё хочу знать.

- Уверен? Всё? - Сириус усмехнулся. - Я могу рассказать о том, как мне били морду вчерашние приятели по аврорату, когда скрутили там, где сбежал Питер. Могу рассказать, как жутко в Азкабане, когда из тебя выпивают всё светлое, и только чувство собственной невиновности не даёт сойти с ума, и жажда мести - сильнее обычной жажды, а там такой солёный воздух, что всё время хочется пить, соль оседает на стенах камеры, а ты меришь её, эту камеру, шагами, меришь, а из-за двери несёт холодом: там дементоры собрались поужинать твоей радостью, твоим счастьем, твоей беззаботностью и молодостью, и в памяти всплывают лица тех, кто поверил, взял и поверил, что ты всех предал, кого мог… Могу рассказать, как на втором году бьёшься головой о стены, а на пятом пишешь своей кровью на стенах: «Я не виноват, Луни, забери меня отсюда…». Могу рассказать, как воняет, когда в соседней камере кто-то кончает жизнь самоубийством, а тело не забирают пять дней, потому что кому мы там все, на хрен, нужны… могу рассказать, как в Азкабане холодно зимой, потому что сквозь решётку в окне дует ветер с моря, а одеяло тонкое, как блин, оно пережило уже с десяток таких, как ты, и переживёт ещё сотню, пока не разлезется на волокна, и как жарко летом, потому что от солнца некуда спрятаться - шесть шагов в ширину, шесть шагов в длину, везде лучи, и каменный пол раскалён к середине дня. Могу рассказать, как паршиво, когда ты наконец на свободе, но податься некуда, и даже со скамейки в парке гонят магглы-полицейские, как погано, когда сидишь взаперти, а все остальные что-то делают, бродишь, как тень по дому, который всегда ненавидел… сбежал из одной тюрьмы и попал в другую!..

Сириус уткнулся лицом в ладони.

- А Луни говорит, что я его мучаю… сам не знает, чего хочет, но говорит, что его жгут мои поцелуи, что на нём каинова печать, что я не должен с ним быть, должен найти себе кого-нибудь другого… а когда спрашиваю, любит он меня вообще, или нашёл кого-нибудь другого за дюжину лет, даёт пощёчину и вылетает из комнаты!..

Гарри спрыгнул с кресла и, сев на кровать, обнял Сириуса, вжимаясь лицом в тёплое подрагивающее плечо.

- Он любит тебя, - утешающе сказал Гарри. - Он просто не может себя простить.

М-да, и слова о «ком-нибудь другом» наверняка вызвали в памяти Ремуса третий курс Гарри… вряд ли он хотел это вспоминать - лишний груз вины, пусть и совершенно напрасный. Потому и из себя вышел…

- Я и то уже простил… - Сириус прерывисто вздохнул. - Я всё ему простил, прошлое и будущее, авансом… я как представил себе, что могу его потерять… тогда твердил вслед за Сопливусом слова этого ритуала, чтобы вытянуть тебя из-за Арки, и думал, что не могу потерять ни тебя, ни Луни… у меня же только вы двое… никого и ничего больше…

- Я же вернулся из-за Арки, - умиротворяюще мурлыкнул Гарри, и Сириус слегка расслабился. - И Ремус вернётся, он ведь даже не за Арку отправился, а куда как ближе.

- В том-то и дело, Гарри, что он может не вернуться каждый раз, - Сириус отнял руки от лица и уставился в пол. - Он по приказу Дамблдора пытается перетянуть на светлую сторону британских оборотней… а на кой им это надо, если Вольдеморт им обещает столько свобод и льгот, сколько от Министерства они бы в жизни не дождались. И его могут убить Пожиратели, могут убить те же оборотни, если им надоест его слушать…

Гарри, сдвинув брови, смотрел на плавный и чёткий - хоть сейчас чекань на монете - профиль Сириуса.

- А ещё ты боишься, что он может остаться с оборотнями, да? - медленно спросил Гарри. - Останется с ними, чтобы защищать их интересы, он ведь знает, как это - быть изгоем из-за того, на что никак не можешь повлиять… Ты боишься, что он променяет тебя на стаю… да?

Сириус с силой оттолкнул крестника и вскочил; Гарри отлетел к спинке кровати, ударившись не единожды раздробленным локтем о крепкое дерево, но даже не поморщился - больше собственной боли его занимало искажённое яростью и растерянностью лицо крёстного.

- Ты… ты что, в голову ко мне залез? - Сириус судорожно вдыхал и выдыхал, слишком ошеломлённый, чтобы злиться всерьёз, слишком беззащитный, чтобы нападать, забыв, кто перед ним. - Откуда ты знаешь?!..

- Я просто догадался, - растерянно сказал Гарри, машинально потирая разнывшийся локоть. - Я не умею лазить к людям в головы…

«А Вольдеморт не в счёт?», - встрял внутренний голосок. «Нашёл человека - эту красноглазую образину…»

- Догадался? - эхом повторил Сириус.

- Ну да… - Гарри не стал добавлять, что и сам готов был пойти и повеситься, когда близнецы оставили его в Хогвартсе и улетели - ради магазина, ради того, чтобы досадить Амбридж. Пусть даже это вовсе не значило, что они его бросают - сам факт вызывал в Гарри утробную тоску и тупое нежелание жить.

- У меня всё на лице написано, ага? - Сириус негромко, лающе рассмеялся и быстрым шагом вышел из комнаты.

Гарри устало прикрыл глаза.

«Поговорили, блин».

Слоняться по дому номер двенадцать без дела было тоскливо; Гарри напоминал сам себе призрака - оставалось только раздобыть где-нибудь цепи и позвенеть ими в полночь. Общения с Роном, Джинни, Гермионой и миссис Уизли он благополучно избегал, Сириус сам не попадался крестнику на глаза… Гарри