поверю.

Это отрицание придало ей сил и воли. «Есть и другие шлюпки. Сантэн где-нибудь, живая, — Анна взглянула на ветреный горизонт, — живая, и я ее найду. Пусть на это уйдет вся моя жизнь, я все равно буду ее искать».

Поиски пропавшей девушки разрушили тупое оцепенение, вызванное холодом и шоком, не отпускавшее людей всю ночь. Появились энтузиасты, которые помогали собраться с духом, распределяли загрузку шлюпок, пересчитывали и брали под контроль емкости с питьевой водой и неприкосновенным запасом еды, заботились о раненых. Веревки, привязывавшие мертвецов, обрезали и позволили беднягам уплыть прочь; установили смены гребцов. Наконец шлюпки взяли курс на материк, лежавший за сотню миль или дальше где-то на востоке.

Меняя гребцов на длинных веслах, начали понемногу плыть по бурному морю, но почти любое небольшое достижение сводила на нет очередная волна, которая отбрасывала шлюпки назад.

— Вот так, ребята, — призывал с кормы первый помощник капитана, — не засыпай, продолжай грести… — Надо было любым способом прогнать самого большого врага — уныние. — Давайте споем, а? Кто будет запевалой? Как насчет «Типперери»? Ну, тогда давайте.

Но ветер крепчал, и море становилось все более бурным; оно подбрасывало шлюпки, так что весла не доставали до воды, и один за другим гребцы сдавались и молча обмякали. Песня затихла, все сидели и ждали. Немного погодя исчезло и ощущение ожидания, все просто сидели. Далеко за полдень сквозь низкие бегущие тучи на несколько минут пробилось солнце, и они подняли к нему лица, но потом его снова закрыли тучи, и все поникли, как дикие пустынные маргаритки на закате.

Тут в соседней шлюпке, рядом с той, в которой сидела Анна, чей-то почти равнодушный голос произнес:

— Смотрите, а это не корабль?

Сперва все молчали, словно людям нужно было время, чтобы понять смысл этого невероятного предположения, но потом другой голос, более живой и резкий, выкрикнул:

— Да, корабль!

— Где? Где?

Множество возбужденных голосов.

— Вон там, под самой темной тучей. За горизонтом, виден только верх…

— Это корабль!

— Корабль!

Люди пытались вставать, срывали бушлаты, лихорадочно размахивали ими и кричали так, что грозили разорваться легкие.

Анна, моргая, смотрела в ту сторону, куда все показывали. Немного погодя она увидела крошечный треугольный силуэт, более темный на темном горизонте.

Первый помощник возился на корме. Неожиданно послышался громкий свист, и в небо поднялся столб дыма. Он расцвел созвездием красных звезд: это первый помощник достал из ящика на корме и выпустил в воздух сигнальную ракету.

— Нас увидели!

— Смотрите, смотрите! Он меняет курс!

— Это военный корабль, три трубы!

— Посмотрите на орудийную башню! Это крейсер первого класса…

— Клянусь Господом, это «Несгибаемый»!! Я видел его в Скопа-Флоу в прошлом году…

— Да благословит его Господь, кем бы он ни был! Нас увидели!

— О, слава Богу, нас увидели!

Анна поняла, что смеется и плачет; она стискивала саквояж, единственное, что отныне связывало ее с Сантэн.

— Теперь все будет в порядке, дитя мое, — пообещала она. — Анна тебя найдет. Не тревожься больше, Анна придет за тобой.

А смертоносный серый военный корабль надвигался на них, разрезая воду высоким, острым, как лезвие топора, носом.

Анна в группе спасенных со шлюпок стояла у поручня корабля военно-морских сил Великобритании «Несгибаемый» и смотрела, как на юге из океана поднимается гигантская Столовая гора.

Издали пропорции горы кажутся такими совершенными, плоская вершина так ровно срезана, а крутым склонам форма придана так искусно, что гора кажется скульптурой божественного Микеланджело. Все вокруг были взбудоражены и разговорчивы, цеплялись за поручни и показывали друг другу знакомые ориентиры, которые становились видны по мере приближения. Это было возвращение домой, о котором многие так мечтали, и их радость и облегчение казались детскими.

Анна не разделяла этих чувств. Вид суши вызвал у нее такое жгучее нетерпение, что она поняла: долго ей не выдержать. Мощное движение огромного корабля казалось слишком неспешным, слишком похожим на движение улитки: каждая минута, проведенная здесь, в океане, тратилась впустую, потому что отодвигала для снедаемой нетерпением Анны миг, когда она сможет отправиться на поиски Сантэн. За несколько коротких дней это стало единственным смыслом ее существования.

Она нервничала, пока перед ней развертывалась грандиозная драма встречи моря с сушей, пока ветер, который беспрепятственно пересекал обширные просторы Атлантики, неожиданно наталкивался на препятствие, огромную гору, и, точно необъезженный конь, впервые почувствовавший удила, отступал и бесновался в чудовищной досаде.

На глазах у Анны на широкой плоской вершине горы расцвело густое белое облако — и стало, выкипая, переливаться через отвесный край медленным, вязко-студенистым потоком вниз по голым скалам. Вокруг послышались изумленные возгласы, но Анна испытала лишь непереносимое желание почувствовать под ногами землю и вновь направить свои стопы на север, чтобы начать поиски.

Теперь обозленный ветер, слетевший со скал, снова ринулся в море и вздыбил его спокойную голубую поверхность, сперва окрасив ее в мрачный цвет оружейной стали, а затем доведя до неистовства и покрыв пятнами пены. Когда «Несгибаемый» вышел из-под прикрытия горы и вступил в узкий проход между Столовой бухтой и островом Робен, юго-восточный ветер ударил по нему, словно молот, и перед его мощью даже такому кораблю пришлось выказать почтение и поклониться.

В истории парусного мореплавания большим кораблям не раз удавалось подходить к горе так же близко, но лишь затем, чтобы их с перепутанными снастями унесло обратно в океан, и после они еще много дней или даже недель не видели земли. Но «Несгибаемый», продемонстрировав свою силу, прошел через ворота в бетонном молу и уступил только притязаниям суетливых паровых буксирчиков, которые заспешили ему навстречу. Корабль поцеловал причал, точно влюбленный, и толпа, выстроившаяся на пристани, замахала, глядя вверх, на палубы. При этом женщины сражались с взбунтовавшимися юбками, мужчины прижимали шляпы к головам, а мелодия, которую играл военно-морской оркестр, разместившийся в передней части главной палубы крейсера, звучала то громче, то тише. Порывы ветра задавали гимну «Правь, Британия» необычный ритм.

Едва спустили трап, по нему поднялась группа людей: гаванские чиновники, офицеры в белой тропической форме, украшенной золотистыми шнурами, и несколько явно очень важных штатских.

Анна с невольной заинтересованностью разглядывала белые городские дома, разбросанные у подножия высоких серых утесов.

— Африка, — пробормотала она. — Было бы из-за чего шуметь? Интересно, почему Сантэн…

Мысль о девушке вытеснила из ее головы все прочее. По-прежнему глядя на берег, Анна ничего не видела и не слышала, пока прикосновение к плечу не вернуло ее к действительности.