Юрий Долгорукий (ум. в 1157 году), сын Владимира Мономаха, известен как основатель Москвы. Тем не менее, как это ни странно, этот город основал не он. В 1147 году Юрий пригласил князя Святослава Ольговича в эти земли на пиршество: «Прииде ко мне, брате, в Москов!» Это упоминание в летописи и считается отправной точкой для истории столицы России. Поселение здесь существовало давно и принадлежало, согласно легенде, некоему боярину Степану Кучке. Он в чем-то провинился перед росто-во- суздальским князем, за что и был казнен, а Москва досталась Юрию. Долгоруким он был прозван летописцами уже после смерти за то, что часто пытался расширить свою вотчину за счет южных княжеств. Конечно, главной его целью был киевский престол, достававшийся Юрию трижды, хотя в общей сложности Долгорукий не пробыл киевским князем и трех лет. Он был умен, но жаден и жесток, поэтому киевляне невзлюбили князя Юрия и, скорее всего, отравили его.

Сын Юрия Долгорукого Андрей гораздо меньше отца тяготел к «матери городов русских». Его влекло на север. Когда Юрий стал киевским князем, Андрею достался Вышгород, однако княжеский сын вскоре самовольно покинул этот город и отправился в Суздальскую землю. Летопись гласит, что его подвигла на такой поступок икона Божьей Матери, хранившаяся в вышгородском монастыре. Эта икона вдруг стала двигаться по ночам. Андрей, недолго раздумывая, взял святыню и отправился на север. Неподалеку от Владимира кони, везшие икону, остановились и ни за что не хотели сдвинуться с места. Явившаяся во сне Андрею Богородица повелела основать на этом месте церковь, а икону отвезти во Владимир. Князь так и поступил. А рядом с новой церковью возвел свою резиденцию — Боголюбово (отсюда и прозвище). Более того, Андрей постарался превратить Владимир в Киев. Здесь появились и Золотые Ворота не хуже киевских, и величественные каменные соборы. А вот «первоисточник своего вдохновения» Андрей не пожалел. Когда в пылу очередной междоусобной свары за великокняжеский престол Андрей захватил Киев (1169), «мать городов русских» подверглась невиданному доселе разграблению. Два дня опустошали город суздальцы, смоляне и половцы. Киев горел, церкви и монастыри были разграблены. Самому Андрею Боголюбскому Киев не был нужен (в это время уже зарождалась новая Русь, Владимирская, промежуточное звено между Русью Киевской и Московской). Для удовлетворения же собственного тщеславия Андрею было достаточно того, что он сам «назначил» киевского князя.

Властолюбию Андрея не было пределов: еще в 1162 году он выгнал из своего княжества мачеху, греческую царевну Ольгу, а также всех своих сводных братьев. Не питал он уважения и к боярам. При всем этом Андрей Боголюбский оставался чрезвычайно набожным человеком, возносившим молитвы и днем, и ночью. В 1174 году князь Андрей был убит заговорщиками в селе Боголюбово.

О судьбе правнука Юрия Долгорукого стоит рассказать подробнее — это не кто иной, как Александр Невский, князь новгородский (1236–1251) и великий князь Владимирский (1252–1263), которому довелось жить в сложное, неспокойное время.

В 1223 году Русь столкнулась с неведомой дотоле силой, пришедшей из бескрайних азиатских степей: на нашу землю вторглись монголы. Разобщенные княжества не могли противостоять новому врагу. В 1240 году пал и был разрушен Киев, колыбель древнерусской государственности. Великая Русь превратилась в пустыню. Великокняжеский престол был закреплен теперь за Владимиром. Почти все русские князья стали вассалами ордынского хана, были вынуждены приезжать к нему в столицу (Сарай), чтобы получить так называемый ярлык — подтверждение их княжеской власти. Первым этой унизительной процедуре подвергся отец Александра Ярослав Всеволодович.

С другой, западной, стороны тоже было неспокойно. 9 декабря 1237 года папа римский объявил крестовый поход против православной Руси и язычников финнов. В июле 1240 года шведские войска под предводительством ярла Биргера на ладьях вошли в Неву. «Выходи против меня, если можешь сопротивляться. Я уже здесь и пленяю землю твою», — такое послание получил от Биргера Александр Ярославович. Но удача оказалась на стороне русских. По легенде, перед боем ижорскому старейшине Пелгую было видение: ладья с двумя витязями. «Брате Глебе, — сказал один другому, — вели грести да поможем мы сроднику своему Александру Ярославичу». Как нетрудно догадаться, это были святые князья — страстотерпцы Борис и Глеб. Победа русского воинства обросла впоследствии еще не одной легендой. По одной из них, например, после боя было найдено «многое множество избиенных от ангела Господня» врагов там, где прямой битвы не было. А заносчивый Биргер получил от Александра «печать на лице острым своим копием».

5 апреля 1242 года крестоносцы на льду Чудского озера решили снова попытать счастья в битве с русскими. Но силы небесные снова поддержали Александра — в его житии говорится о помощи «полка божьего в воздуси». Впрочем, подмога подоспела не только «сверху», но и «снизу». Лед Чудского озера не выдержал тяжелых доспехов тевтонских рыцарей. Исход битвы всем известен.

Благодаря этим победам Александр получил прозвище Невский и стал народным героем, воплощением русской доблести. Однако в отношениях с Золотой Ордой Александр придерживался совсем иных принципов. Он забывал о гордости непобедимого полководца и превращался в искусного дипломата, всегда готового на компромисс ради блага своей земли. Александр понимал, что этого врага разобщенная Русь не одолеет. Батыю ничего не стоило стереть с лица земли не один русский город, поэтому великий князь нередко был вынужден лично подавлять восстания своего народа против монгольского ига. В 1262 году во Владимире, Переяславле, Ростове и многих других городах поднялся мощный бунт. Золотая Орда уже готова была занести над непокорными свой карающий кулак, но тут к хану явился Александр и сумел уладить дело миром. Более того, русские войска были освобождены от обязанности участвовать в следующем походе монгольского хана. Но радостных вестей Александр домой не довез: в дороге он заболел и умер, успев перед смертью принять монашеский сан, а впоследствии был причислен к лику святых.

Такой же политики в отношениях с Золотой Ордой придерживался и его внук Иван Данилович Калита, князь московский (с 1325), великий князь владимирский (с 1328). Он сам собирал дань для хана (по одной из версий именно поэтому его и назвали «калита» — т. е. кошель), подавил в Твери восстание против ханского баскака (военачальника) Чолхана. Результатом подобной лояльности стали, во-первых, отдых «от насилья татарского» и «тишина велия по всей земли», во-вторых, великий владимирский престол для самого Калиты. О своей выгоде русские князья забывали редко, может, поэтому иго надолго задержалось на Руси? Лишь внук Калиты Дмитрий осмелится изменить отношения Руси с Ордой. Но обо всем по порядку.

Когда отец Дмитрия, князь московский и великий князь владимирский Иван Красный, умер (1359), наш герой был совсем ребенком и едва ли мог рассчитывать на то, что ордынский хан отдаст ему великое княжество владимирское, тем более что в столицу Орды за главным ярлыком уже ринулись великовозрастные претенденты на владимирский престол. Так бы и остался Дмитрий на задворках истории, если б не московское боярство, представители которого не хотели терять высокий статус Москвы. Стараниями бояр юный князь отправился в Орду и получил желанный ярлык. Однако как раз в это время Золотая Орда раскололась на две части, и у Руси оказалось сразу два монгольских хозяина, раздававших одни и те же земли лояльным князьям, поэтому за Владимир Дмитрию пришлось бороться еще долго.

Наиболее кровопролитной стала междоусобица между Дмитрием и Михаилом Тверским, неоднократно приводившим на русские земли литовское войско своего зятя Ольгерда. Война эта шла с переменным успехом. В конце концов Михаил привез из Орды ярлык на великое княжение, с ним приехал и ханский посол Сарыхожа. Однако владимирцы не пустили в город великого князя Михаила. Дмитрий же переманил посла на свою сторону, задарив его богатыми подарками. Золото помогло князю повлиять и на Мамая (темник хана Абдула), в итоге великокняжеский престол остался за Дмитрием. К тому же ему удалось выкупить и сделать своим заложником сына своего заклятого врага Михаила Тверского (Иван Михайлович удерживался в Орде за долги).

Но теплое отношение Мамая к Дмитрию вскоре сменилось немилостью. Михаил не унимался и в 1372 году снова разгорелась война Москвы с Тверью. Неизвестно, какие дары получил Мамай на этот раз, но великокняжий ярлык неожиданно достался Михаилу. Последний на радостях двинулся было на Москву, но потерпел такое поражение, что вынужден был навсегда отказаться от притязаний на Владимир и признать Дмитрия своим старшим братом. Мамаю очень не понравилось такое ослушание. В отместку начались набеги, несколько раз был разорен Нижний Новгород. В 1378 году Мамай направил войско на Москву. Дмитрий встретил противника на берегу реки Вожи (Рязанский край) и разгромил его. Мамай был в ярости и стал готовиться ко второму «Батыеву нашествию». Вскоре его войско достигло огромных размеров. Дмитрию же удалось собрать под свои знамена всех русских князей, кроме ставшего на сторону Мамая