ведут к огромному спектру нервных болезней. И за все ответственны в первую очередь «джи» — ученые и технологи, ибо кому, как не им, исследовать причины, вызывающие убийственные последствия? А случаи, когда «джи» выступают прямыми убийцами, вооружая охранные силы, предназначенные для истребления инакомыслящих? Когда разрабатывают пытки и психологическое подавление, когда создают орудия массового убийства? По законам Великого Кольца эти деятели подлежат лишению возможности заниматься наукой, вплоть до физического удаления на дикие планеты.

Инженер Таэль неподвижно стоял перед Родис. Знакомое ей выражение растерянного ребенка все сильнее проступало на его лице. Фай Родис почувствовала, что следует поддержать тормансианина и его друзей, дав опору их нетренированной психике.

— Пожалуй, вам нужен один род оружия, необходимый для искоренения слежки, доносов, насилий. Это ИКП — пульсационный ингибитор короткой памяти. На корабле сделают несколько десятков ИКП, но вы не должны пускать их в ход ранее, чем размножите в сотнях тысяч экземпляров.

— Мне непонятно назначение ИКП, — устало сказал Таэль.

— Вы знаете о двух видах памяти? Они управляются в мозгу различными системами молекулярных механизмов. Лишив человека долгой памяти, вы превратите его в идиота. Но, сняв короткую память, все недавно полученные сведения и внушенные психоштампы, вы обезвредите самого опасного врага, не отняв у него возможности вернуться к любой деятельности.

— Хотя бы к прежней?

— Хотя бы. Но ему придется начинать все заново, как и его учителям.

— Но это же великолепно! Если еще это оружие небольшого размера…

— Оно миниатюризовано, чуть больше украшения, какие когда-то носили на пальцах. Прибавьте к нему крохотный диссектор ДПА для распознавания психики человека.

Таэль порывисто схватил руку Фай Родис и, опускаясь на колени, прижался губами к кончикам ее пальцев. Родис вздрогнула, чувствуя, что этот жест архаического поклонения не столь неприятен ей, как она подумала бы раньше.

Судно на двух сигарообразных поплавках скользило по морской глади. Длинный залив Экваториального океана недаром носил название Зеркального моря. Расположенное в поясе спокойной атмосферы, ближе к хвостовому полюсу, море почти не знало бурь. Отсутствие впадающих в него крупных рек сохраняло воды первозданно чистыми, темными в глубине и ослепительно сверкающими в красных лучах светила Торманса.

Гэн Атал восхищался игрой красок за кормой, а Тивиса Хенако и Тор Лик любовались необыкновенной чистотой моря.

В трехгранном выступе каюты, у рычагов управления, сидели два тормансианина в лиловой униформе, безотрывно глядя вперед и лишь изредка обмениваясь односложными восклицаниями.

Они держали курс на кручу бочкообразной горы. Ее темно-серая каменная масса была разбита разветвленными жилами красной породы, словно кровавыми артериями.

Левее, под горой, берег был облицован каменными плитами. За набережной виднелись здания, в беспорядке отступавшие от моря. Брошенный город Чендин-Тот стоял близко от заповедной рощи, последней на планете Ян-Ях. Здесь издавна находилась область «приверженцев природы» — людей, не принявших всеобщей урбанизации и переселившихся в зоны с нездоровым климатом. Непомерное увеличение населения планеты заставило застроить и заповедный район. «Приверженцы природы» исчезли, влившись в общую массу городских жителей. Все же незначительный участок первобытного леса уцелел от всепожирающего потребительства шестнадцати миллиардов населения Торманса. Вероятно, это произошло случайно. Катастрофический кризис разразился раньше, чем последняя роща была срублена. Множество городов вымерло, и те, что находились в менее благоприятных климатических зонах, никогда не заселялись вновь.

Берег приближался. Земляне хотели подняться на крышу каюты, заменившую собою мостик, но провожатые энергично воспротивились. Они говорили очень быстро, с акцентом жителей хвостового полушария — проглатывая согласные. Земляне, привыкшие к четкому произношению государственных радиопередач и медлительной речи чиновников, понимали своих спутников с трудом. Выяснилось, что в Зеркальном море водятся лимаи. Эти всепожирающие чудовища своими длинными щупальцами хватают с открытой палубы все живое и утаскивают в глубину. Количество их неисчислимо.

— Удивительная аналогия с земными морями, — сказала Тивиса. — Когда в Эру Разобщенного Мира истребили кашалотов, размножились большие головоногие, с которыми пришлось вести настоящую войну. Вообще истребление любого вида немедленно нарушало миллионолетнее равновесие природы. В силу избирательной направленности всякого злого дела, которую мы теперь называем Стрелой Аримана, уничтожению подвергались животные и растения — преимущественно красивые, заметные, менее приспособленные к новым условиям жизни. Оставались в основном вредные виды. Иногда они размножались фантастически быстро и буквально заливали волнами своей биомассы огромные пространства. Закон преимущественного выживания вредоносных форм там, где природа неумело коверкалась человеком, постигли на собственном опыте и тормансиане.

— Как жаль, что прекрасное хрустальное море населено такой мерзостью! Я хотела бы искупаться здесь, если бы не скафандр, — грустно закончила Тивиса.

— Ты не замечаешь повсюду на Тормансе одну странную закономерность? — спросил Тор Лик. — Во всех хороших местах, зданиях, даже в людях скрыто плохое.

— Милый Афи (так на Земле ласково называли астрофизиков), — Тивиса взъерошила волосы Тора, — тебе пора вернуться в звездолет. Ностальгия приходит все чаще…

— Ты права. Я ступил на эту опустошенную планету, как в засохший сад, из которого нет выхода!

— Неужели целая планета так изменена человеком? — спросил Гэн Атал, который на миг представил неистощимую щедрость Земли.

— Ресурсы любой планеты ограниченны, — ответил Тор, — ничего нельзя брать, не отдавая. Возвратить взятое можно путем благоустройства планеты. Иначе, как случалось и у нас на Земле, неизбежно сокрушение устоявшихся форм жизни, истощение накопленных за миллионы веков энергетических ресурсов, что обрекает на нищету и убожество грядущие поколения. А мы сейчас на планете, которую разграбили не только войны, но и безумное кроличье размножение. В отношении эксплуатации богатств природы они считали только доходы, не думая об убытках также и в человеческих ресурсах.

— Да, мы видели много печального, — согласилась Тивиса, — перебиты все звери, крупные птицы, выловлена рыба, съедобные моллюски и водоросли. Все это пошло в пищу во время катастрофического Века Голода. Погоня за количеством, за дешевизной и массовостью продуктов, без дальновидности, отравила реки, озера и моря. Реки высохли после истребления лесов и сильного испарения водохранилищ электростанций, за ними последовало обмеление и засоление озер. Почти повсюду пресная вода не дешевле пищи. Ее едва хватает на земледелие этой печальной планеты. Для опреснения недостаточно энергии. Значительных полярных шапок здесь нет — следовательно, нет и запасов пресного льда. А животноводство… Вы видели их скот? Биологически это те же козы, когда-то спасшие библейскую цивилизацию, но уничтожившие всю растительность по берегам Средиземного моря.

— Но они-то сами понимают, что наделали? — спросил Гэн Атал. — Вы виделись с учеными в биологических институтах?

— Мне думается, что понимают. Но биология их архаична и сводится главным образом к селекции, практической анатомии, физиологии и медицинским ее отраслям. Даже своих животных они не успели как следует изучить, а они исчезли. Это утрачено уже навсегда.

— «Навсегда»! Что-то я слишком часто слышу здесь это невыносимое человеку слово, — сказал Тор Лик и, замолчав, уставился на море.

Хрустальную воду впереди подернуло рябью. Сначала землянам показалось, что всплыли переплетенные водоросли. Но из неопределенной массы поднялась целая чаща извивающихся щупалец сине-зеленого цвета. Они вздымались на высоту до четырех метров над поверхностью моря, поворачиваясь и махая во все стороны расплющенными красными концами.

Судно сделало крутой поворот, землян бросило на стену каюты, а левая «сигара» поплавка поднялась над водой. Двигатели заревели, и за поднявшимся валом чудовище исчезло.

Оба тормансианина стали негромко спорить, и победил рулевой, энергично показывавший рукой куда-то в сторону от выложенного камнем берега.

— Мы не причалим прямо к городу, — пояснил своим пассажирам второй тормансианин, — у пристани очень глубоко и могут напасть лимаи. Никто еще не встречал их так близко от города. В стороне есть отмель, куда лимаи зайти не могут, и мы причалим. Придется только сделать большой обход пешком.

— Мы не боимся расстояния, — улыбнулась Тивиса.

— Но мы не боимся и этой мерзости, — вмешался Тор Лик, — наши СДФ отгонят их или уничтожат!

— Зачем разряжать батареи? — возразила Тивиса. — Хотя Гэн привез свежие, но у нас еще долгий путь.

— Тивиса права. Нам твердили о каких-то опасностях. Кроме того, при подводном нападении придется расходовать энергию вдвойне. — Тор Лик жестом покорности поднес руки ко лбу.

Под судном всплыл из глубины склон отмели. Водители разрешили пассажирам выбраться на палубу. В тяжелом, неподвижном воздухе ощущался привкус окиси азота. Как будто безжизненные химические процессы преобладали в здешней природе. Удивительно ровное дно зеленого цвета оказалось уплотненным илом. За кормой расплывались огромные клубы взбаламученного осадка.

— Ну какое тут купанье, Тивиса? — показал на дно Гэн Атал. — Здесь увязнешь с головой.

Взревели двигатели, вокруг закипела муть. Рулевой с размаху выбросил судно на прибрежный вал песка и мелкой гальки. Отсюда земляне без труда перебрались на берег по широкой доске и перевели своих девятиножек.

— Когда мы должны вернуться? — отрывисто спросил рулевой.

— Не нужно, — сказал Тор, и оба морехода вздохнули с неприкрытым облегчением. — Мы пойдем в глубь страны и перевалим через хребет в направлении экватора, чтобы выйти на равнину Мен-Зин, — продолжал астрофизик, сверяясь с картой, — туда пришлют самолет.

— И мы осмотрим самый большой мертвый город хвостового полушария Кин-Нан-Тэ, — добавила Тивиса.

— Кин-Нан-Тэ! — воскликнул рулевой и умолк.

Товарищ подтолкнул его, одновременно кланяясь землянам и желая «пути змея: непреклонного и неотступного».

Мореходы раскачали судно. Оно сорвалось с отмели и унеслось в Зеркальное море.

Предоставленные самим себе, земляне сбросили одежды, скатали в тугие валики и пристегнули их к СДФ. Затем три разноцветные фигуры — темно-