переспать рассчитываю с обеими.

Декстер ничего не ответил и снова посмотрел на меня. Рассказала ему Джуди о нашем сеансе у Джики, или он об этом еще не знает? Он был из тех типов, что и без всяких рассказов, зная лишь четверть правды, могут догадаться про остальные три четверти.

— Вылезай, приехали, — сказал он.

Тут я увидел, что машина уже стоит перед клубом, и вылез.

Я вошел впереди Декстера, ему пришлось давать на чай брюнетке из гардероба. Официант в ливрее, которого я хорошо знал, проводил нас к забронированному столику. В этом бистро пытались подделаться под шикарный стиль, что производило уморительный эффект. Проходя, я пожал клешню Блэкки, руководителю оркестра. Был час коктейля, и они играли танцевальные мелодии. Я знал в лицо большинство посетителей. Но обычно я видел их с эстрады, и было забавно вдруг очутиться в противоположном стане, со стороны публики.

Мы сели, и Декс заказал по тройному мартини.

— Ли, — сказал он, — мне не хочется больше говорить об этом, но будь поосторожнее с этими девицами.

— Я всегда осторожен, — сказал я, — хоть я и не знаю, какой смысл ты в это вкладываешь. Но обычно я отдаю себе отчет в том, что делаю.

Он не ответил мне, а две минуты спустя заговорил о другом. Он мог порассказать кучу занятных вещиц, когда оставлял эту свою дурацкую манеру говорить полунамеками.

Мы оба неплохо нагрузились, когда наконец вышли, и я сел за руль, несмотря на протесты Декстера.

— Я не хочу, чтобы мне к субботе испортили фотокарточку. Ты вечно смотришь в сторону, когда ведешь, и я каждый раз просто помираю со страху.

— Но ты же не знаешь, куда ехать…

— Только и всего?! — сказал я. — Ты мне сейчас объяснишь.

— Это сложно, ты там никогда не бывал.

— Ты меня утомил, Декс! Какая улица?

— Ну, хорошо. Тогда езжай к дому номер 300 по Стивенс стрит.

— Туда? — спросил я, неопределенно махнув рукой в западном направлении.

— Да. Ты знаешь эту улицу?

— Я все знаю, — заверил я. — Держись! Отчаливаем!

У этого паккарда оказался прямо-таки бархатный ход. По сравнению с моим нэшем — просто сказка; Декс, правда, предпочитал родительский кадиллак.

— То, куда мы едем, находится на Стивенс стрит?

— Поблизости, — ответил Декс.

Хотя в его кишках болталось порядочное количество виски, держался он молодцом, словно не выпил ни грамма.

На паккарде мы мигом домчали до бедных кварталов. Стивенс стрит начиналась вполне прилично, но где-то в районе двухсотого номера шли уже дома подешевле, а затем и вовсе одноэтажные лачуги, все более и более убогие. У номера 300 она выглядела еще сносно. У домов кое-где стояли машины времен чуть ли не первых моделей Форда. Я остановил колымагу Декса в указанном месте.

— Выходи, Ли, — сказал он, — теперь немного пройдемся.

Он запер машину, и мы отправились. Свернув на поперечную улицу, прошли по ней сотню метров. За полуразвалившимися оградами росли деревья. Декс остановился у двухэтажного домика с деревянным верхом. Как ни странно, решетка вокруг этих куч с отбросами, составлявших «сад», была почти в приличном состоянии. Он нашел не позвонив. Уже наступила ночь, и по углам шевелились причудливые тени.

— Входи, Ли, сказал он. — Это здесь.

Единственный розовый куст перед домом все же заглушал своим запахом вонь нечистот, пропитавшую, казалось, все вокруг. Декс взошел на невысокое крыльцо, находившееся с боковой стороны дома. На его звонок вышла толстая негритянка. Не говоря ни слова, она повернулась к нам спиной, и Декстер последовал за ней. Я прикрыл за собой дверь.

На площадке второго этажа она посторонилась, пропуская нас вперед. В комнатушке, где стоял диван, бутылка и два стакана, сидели две крошки одиннадцати-двенадцати лет: пухленькая рыжая малышка, усыпанная веснушками, и негритяночка, казавшаяся на вид чуть постарше первой.

Одетые в блузки и коротенькие юбочки, обе они чинно восседали на диване.

— Вот эти господа принесли вам денежек, — сказала негритянка. — Будьте умницами.

Она закрыла дверь, оставив нас с ними наедине. Я посмотрел на Декстера.

— Раздевайся, Ли, — сказал он. — Здесь очень жарко.

Он повернулся к рыженькой.

— Помоги-ка мне, Джо.

— Меня зовут Полли, — сказала малышка. — Вы дадите мне доллары сейчас?

— Ну конечно, — сказал Декс.

Он достал из кармана смятую десятидолларовую бумажку и протянул ее ребенку.

— Помоги мне расстегнуть брюки.

Я все еще не двигался с места и смотрел, как рыженькая встала. Ей было, должно быть, чуть больше двенадцати. Под ее коротковатой юбкой вырисовывалась уже довольно круглая попка. Я знал, что Декс продолжает смотреть на меня.

— Я беру рыжую, — сказал он.

— Ты знаешь, что за такие штуки можно загреметь за решетку?

— Тебя смущает цвет ее кожи? — бросил он грубо.

Так вот что он для меня припас. Он продолжал выжидающе смотреть на меня. Он ждал. Надеюсь, что я все же не изменился в лице. Обе малышки, слегка напуганные, не шевелились…

— Подойди сюда, Полли, — сказал Декс. — Ты хочешь выпить стаканчик?

— Лучше не надо, — сказала она, — я могу вам помочь и так.

Через минуту он был раздет и усадил этого ребенка к себе на колени, подняв ей юбку. Его лицо помрачнело, и он стал тяжело дышать.

— Вы не сделаете мне больно? — сказала она.

— Не мешай мне, — ответил Декс, — а то не получишь денег.

Он запустил руку ей между ног, и она заплакала.

— Замолчи! — сказал он. — Или я прикажу Анне тебя выпороть.

Он обернулся ко мне. Я все еще не двигался с места.

— Так тебя смущает цвет ее кожи? — повторил он. — Хочешь другую?

— И так хорошо, — сказал я.

Я посмотрел на вторую малышку. Она почесывала у себя в голове, совершенно равнодушная к тому, что происходило. Она уже почти совсем сформировалась.

— Иди сюда, — сказал я ей.

— Можешь действовать смело, Ли, — подбадривал Декс, — они чистенькие. Ты когда-нибудь замолчишь?

Полли перестала плакать и громко всхлипнула.

— Мне больно!.. — захныкала она. — Вы слишком грубый…

— Замолчи, — сказал Декс. — Я дам тебе еще пять долларов.

Он дышал, как животное. А потом он схватил ее на ляжки и задвигался на стуле.

Слезы Полли текли теперь беззвучно. Негритяночка смотрела на меня.

— Раздевайся, — сказал я ей, — и ложись на диван.