Тартор без умолку вносил смуту в ряды. Нужно поворачивать назад! В лесу мы все — как на блюдечке с кровавой каёмочкой! Волк сюда всех специально заманил! Это его стихия! Тут-то он со всеми и расправится! С паникёрскими возгласами никто спорить не стал. Да и зачем спорить, если в этих словах — правда? Просто нет другого выбора. Время поджимает. Заказ должен быть выполнен. Любой ценой. Поверни наёмники назад — шансов поймать убийцу не останется.

Солнце всё ниже спускалось по ступенькам небосвода. Вскоре его кровавый закатный свет едва-едва пробивался сквозь нагромождения ветвей. Клики диких зверей, лесные шорохи и скрипы зазвучали отчётливей. Свирепей…

Моррот развёл костёр. Смертельные Ищейки расселись вокруг. Несмотря на долгий путь, есть никому не хотелось. По крайней мере, никто не доставал своих запасов. Назревал серьёзный разговор — не до еды было.

Тартор не упустил возможности заговорить первым:

— И что дальше делать-то будем? — спросил он с сардонической ухмылкой.

— Думаю, нужно переночевать здесь, — предложила Филика.

— Как же ты не понимаешь?! — завёл приевшуюся песню Тартор. — Если мы разобьём здесь лагерь, то к утру от нас останутся только обглоданные кости! Седой Лес не прощает малодушия!

— Я не хочу дохнуть что муха, — задумчиво почесал рог Лирк. — Но я хочу здесь. Здесь — безопасно.

— Седой Лес, конечно, не место для праздных прогулок, — принялся рассуждать Моррот. — Оставшись на месте, мы окажемся отличной подсадной уткой. Но, продолжая пробираться сквозь чащу мы себя не обезопасим. А надумай повернуть назад, в лучшем случае выйдем из леса только часов через пять. За это время встревоженные звери здорово полакомятся нашей плотью. И не обязательно это будут волки. Тут хищников хватает.

— Если до этого момента, на нас здесь не напали, — заговорила Филика, — то вряд ли нападут за всю ночь. Переждать до утра тут — единственно правильный выбор.

— И будем как сыр в испорченной крысоноловке! — забрызгал слюной Таротр. — Крысоны придут и сожрут, а она не сработает!

— Сделаем так, как сказала я, — на удивление спокойно отчеканила Филика. — Если кто хочет спать — пусть скажет. Но я бы никому этого не советовала. Сушёных ножек голубого кита хватит на всех.

Никто не стал спорить с лидером. Разжевав горькие сушёные палочки, каждый молча сидел у костра, держа оружие наготове. Готовый в любой момент принять бой.

Солнце полностью исчезло, сквозь ветви леса начали проглядывать драгоценные камни звёзд. Первая луна стремительно приближалась к своему зениту. Вторая только появилась. Тос подкинул в костёр дров. Его тёмно-фиолетовая шерсть в свете огня казалась чёрной.

Отпив вина из общей фляги, Лирк заговорил:

— Убийца придёт. Я вижу его.

Филика испуганно вскочила, выхватив оба пистолета. Осмотрелась и, не заметив опасности, села.

— Лирк, гиренов сын! — вздохнув с облегчением, заговорила она. — Я же вся на нервах от этого треклятого гриба и пятиклятого леса!

Становилось не на шутку холодно. А все тёплые вещи лежали там, где им и следовало лежать — в сундуках кареты.

Моррот принялся рыть яму: передними когтистыми руками он разрывал твёрдую, пронизанную сетью корней землю, задними — выгребал наружу добытую сыпучую массу.

— Роешь нам могилу, о доблестный крот? — зло рассмеялся Тартор.

Моррот выпрямился, вытер песок с покрытого короткой щетиной лица и злобно уставился на коренастого.

— Что-то ты сегодня не в настроении, — заговорил он. — Ворку это только на руку!

— Друзья, а не подумали ли вы, что здесь что-то не так? — глаза Тартора сверкали дурманом гриба. Слишком много он их съел за последнее время… — Убийца-волк пускается в бегство. Мы идём по его следу. И приходим… Сюда… В чащу Седого Леса…

— Тартор, ты это нам уже щегодня говорил… — попытался утихомирить слетевшего с катушек товарища Тос.

— Это всё — ловушка Ворка, — нервно замахал руками Тартор. — Он заманил нас сюда, в свою стихию! Здесь-то он с нами и расправится. Во сне! Мы ведь не выдержим и заснём! Он вырежет нас как незрячих щенков!

— Да заткнись ты, — потребовала Филика.

Тос прыгнул на помешавшегося Тартора, обхватил его тремя руками, как клещами, ладонью четвёртой он закрыл его рот. После этого воцарились несколько минут полного молчания. Не было даже привычных лесных шорохов.

Раздался громкий треск хвороста. Все как один обернулись и ужаснулись: неподалёку от них сидел со скучающим видом Ворк. Выждав театральную паузу, волк, ехидно скалясь, зарычал.

— Я смотрел за вами давно… Вы — смешные ничтожества… Вы — живы, ведь я хочу поиграть… Я люблю играть кровавые игры… Вы — мои игрушки…

— Ты — подлый, безжалостный убийца! — закричал Моррот. — От твоих рук умерли десятки невиновных мыслящих! Нам заплатили за твою смерть. И мы выполним свой заказ!

— Невиновных? Кто это сказал? — оскалился волк. — Чем вы лучше меня? Вы убиваете за деньги. Жалкие, никому не нужные камушки, металлические кругляшки и бумажки… Я делаю то же самое. Но моя награда — сладкий страх жертв…

— Паршивый, лживый, блохастый уродец! — взбесилась Филика. — Мы убиваем только тех, кто причинил вред другим!

— Я знаю вас насквозь, — рассмеялся, словно гиена, Ворк. — Вы убиваете тех, кто причинил вред тому, у кого больше металлических кругляшек. И заплати вам ваша жертва больше — вы с радостью убьёте его врага. Но ничего… Мне не вкусен ваш страх. Бегите домой сейчас! Один из вас — будет живой…

Лирк выхватил из-за спины двуручный меч и, издав боевой клич, помчался на волка.

Ворк прыгнул в темноту.

Опять исчез…

Вдруг отовсюду начал раздаваться зловещий рык волков. Из мрака заблестели десятки пар злобных глаз.

Тартор вырвался из рук ослабившего захват Тоса:

— Я ведь говорил, что это ловушка! Говорил! Никто меня не хотел слушать!

— Жаткнись, — отвесил ему отрезвляющую оплеуху Тос.

Моррот молниеносно подпалил от костра торчавшие из походной сумки факелы.

— Бежим! — только и выкрикнул он, на ходу раздавая каждому по факелу.

Ветви царапали лицо, раздирали одежду, бежать было трудно, ноги то и дело спотыкались об коряги. В темноте лесной ночи за наёмниками гналась злобная стая чёрных волков.

Первым настигли Лирка… Он яростно размахивал широким лезвием меча, отгоняя волков. Факел упал на землю: света едва хватало вырывать из ночи чёрные силуэты врагов. Меч яростно разрезал воздух в миллиметрах от ловко уклонявшихся волков. Один раз удалось полоснуть мохнатый волчий круп. Но мгновением позже подкравшийся зверь подхватил зубами факел и выкинул его в сторону. Окутанный мраком лесной ночи, Лирк отчаянно размахивал двуручным мечом — своей единственной соломинкой к спасению. Но что может поделать воин — пусть тысячу раз искусный — в кромешной тьме против стаи чёрных волков?

Наёмники, насколько хватало сил, мчались по лесу: им некогда было оборачиваться. О случившейся с товарищем беде они узнали, когда было уже слишком поздно…

Лес наполнился отчаянным, диким, полным боли, страдания и мучений криком живьём раздираемого на части люрта…

А потом крик смолк. Но его эхо ещё долго носилось по пропитанному хвоей, плесенью и запахом мокрого зверья воздуху Седого Леса.