засевшее в подземельях Бирры, утолявшее свой дикий голод обитателями города, помогли сбросить диктатуру «Фиолетовых Мундиров» в славном городе Тампе…

— Подумаешь, герои… — ревностно перебил Тартор. — Мы до тех городов просто не добрались ещё.

— Я не сомневаюсь в этом, — всё тем же монотонным клекотом ответил стрек. — В общем, со временем их стремление помогать мыслящим наткнулось на немую неблагодарность. На ужасающее безразличие. Думаю, вам оно знакомо… Забыть, что когда-то было не так хорошо, как сейчас — самое простое дело. А забыв о злых днях, забываются и герои, которые помогли их пережить… Вы ведь понимаете. Да, по глазам вижу, что понимаете…

— Давай уже к сути подводи, — потребовал Тартор.

Паровая карета, если можно было так назвать массивное металлическое сооружение на восьми колёсах, остановилась в нескольких метрах от них. Лошади нервно забили копытами по земле. В смотровых окнах виднелось два бесстрастных лица примов.

— Знаете, кто спалил дотла Диду? — поинтересовался Парфлай.

— Да иди ты, — не поверил Моррот.

— Недавно герои залетели туда пополнить запасы, — продолжал стрек. — Предприимчивые купцы потребовали с них чрезмерную плату. Это оказалось последней каплей…

— Нет, не понять мне, откуда ты это всё знаешь? — хлопнул себя по бедру Тартор.

— И какое тебе дело до жителей Диды и вообще до всего этого? — добавил недоверия Тос.

— И что вообще это всё значит? — сказал, чтобы не молчать, Моррот.

— Я знаю многое, — ответил Парфлай, медленно сменяя взгляд сетчатых глаз от собеседника к собеседнику. — И мне это так не безразлично потому… Понимаете, я раньше был… — он долго молчал, вспоминая, — я раньше был… Слугой Тризолуса… Капитаном Форта Террора…

Возникшее напряжённое молчание прорвал Тартор, потянувшись за эспонтоном:

— Так давай мы тебя сейчас убьём!

Из кареты стрека тут же выскочило шесть вооружённых до зубов примов.

— Тар, не будь умалишённым, — осадила его Филика.

— А я и есть умалишённый, если не помнишь, — не заставил ждать ответа Тартор, но оружие отставил. Охранники стрека не казались слишком грозными противниками — с ними, при необходимости, и врукопашную справиться можно.

— Да, я ожидал что-то подобное, — это показалось, или в голосе Парфлая действительно можно было уловить что-то похожее на грусть? Он щёлкнул пальцем и его примы скрылись в карете. — Когда кто-то узнаёт о моём прошлом… Нет, не хочу вспоминать… Понимаете, я был слеп. Я был беспомощен и глуп. Он приютил меня. Он помог мне. А взамен я служил ему как верный цепной боброс. И, как это не печально, успел наделать очень много глупостей до того, как понял… — Парфлай сутулился, его крылья повисли на спине, словно завядшие листья. — Тяжело… Я улетел прочь. Я бежал от его власти. И всё это время. Всё это ужасное, полное душевных мучений время я провёл в попытке загладить свои злодеяния. Я раздавал деньги бедным, выполнял просьбы нуждающихся, защищал от обидчиков слабых…

— Я сейчас расплачусь, — не выдержал желчный Тартор.

— Да заткнись ты уже, помойная яма! — топнула ногой Филика и попросила гостя продолжать.

— Только помогая другим, я чувствую себя сбой, — вновь заговорил Парфлай. — Не тем чудовищем, в которое меня превратил Тризолус, а простым, добрым и открытым парнем. Кем когда-то был…

— Ну, а от наш ты тогда чего хочешь? — всё выпытывал Тос, чьи царапины по телу невыносимо зудели. — Вожми и убей шам швоих героев. Вон, у тебя целая когорта преданных молокошошов.

— Будь всё так просто, я к вам бы не обратился, — заговорил стрек. — Падшие герои — великие воины, равных которым нет. Трое из них обладают сильнейшим магическим существом в крови. Ещё у одного — могучее волшебное оружие. Остальные — искусные бойцы. Вам ни за что с ними не справиться…

— Во-первых, насчёт справиться — вопрос спорный, — встрял Тартор. — Во-вторых, если всё так плохо, каким чудом мы выполним заказ?

— Выполните. Я всё продумал, — сказал стрек и два раза щёлкнул пальцами. С левого бока паровой повозки распахнулась широкая дверь. И распахнулась не так, как это принято, а вверх. Примы принялись выгружать из салона тяжёлые мешки. А с ними — какую-то цилиндрическую вещицу из чёрного матового металла. Эта вещь была высотой не больше полуметра.

Парфлай похлопал по мешку:

— В каждом таком — тысяча золотых монет. Можете проверить. Всего десять мешков. Это задаток. Столько же вы получите после выполнения задания.

Смертельные Ищейки стояли как были, старались не показывать свои эмоции. Жаль, что каждого выдавала пелена, золотой пылью застелившая глаза…

— А теперь о выполнении, — перешёл к делу Парфлай. — Эта железяка, на которую вы с таким недоверием смотрите — сильнейшее взрывное устройство. Я разработал его специально для этого случая. Всё, что вам нужно сделать — установить бомбу на борту Смертоптицы. Чтобы похоронить под её обломками заказанных. Желательно всех. Обязательно: Дрима и Бирюка. Они оба дали приют в своей крови могущественным магическим существам. Один — человек, другой — волк.

— Волки могут быть магами? — не поверил ушам Тартор. — Нет, я знаю, что некоторые падшие представители их расы способны заводить дружбу с другими мыслящими. Но чтобы магами становились…

— Как же всё-таки вы, молодой человек, мало знаете, — сообщил известную всем истину Парфлай. — Так вот, ваша команда зарекомендовала себя безупречными специалистами подобных дел. Говорить мне ещё что-либо — бессмысленно, — стрек опять выдержал свою коронную паузу. — Насколько я понял, задание вы приняли.

— Нам нужно немного посовещаться, — ответила Филика, жадно пялясь на мешки с золотом.

Парфлай понимающе кивнул.

Смертельные Ищейки зашли за свою карету, склонили головы поближе друг к другу и принялись совещаться.

— Славься великий Моол, — громким шёпотом заговорил Моррот, — дорогостоящие заказы нам просто на голову падают. Да после такого куша нам на три беззаботные жизни хватит!

— Мне он не нравится, — сказал Тартор. — Мне стреки вообще не нравятся. Они чересчур скрытные, чтобы им доверять.

— Он шлишком колючий, — двусмысленно добавил Тос, не переставая чесать зудящие царапины.

— А я ему верю, — сказала Филика. — Пусть его лицо и голос — лишены эмоций, но видно, что он страдает за это дело сердцем. Или сердцами, не знаю, сколько их там у него.

— Да, и сказочно богат при этом, — напомнил Моррот, в чьих глазах ещё стояла золотая пыль.

— И к тому же… — добавила Филика задумчивым голосом. — Они спалили Диду… Пусть я и ненавижу своё детство, но всё же…

— По пять тысяч на каждого… — мечтательно проигнорировал её Тартор. — Я бы смог себе построить большой каменный дом где-нибудь у реки, засадить несколько полей виноградом, завести прислугу и нескольких красавиц-жён…

— Ух, каким ты романтичным иногда бываешь, — съязвила Филика. — Мне особенно про жён нравится.

— Думал, тебя к ним взять, но теперь не хочу, — наигранно обиженно отразил шпильку Тартор.

— Всё, моя жизнь потеряла всякий смысл! — не заставила ждать с ответом Филика.

— Он, как вщякий штрек — личношть неприятная, — заговорил Тос. — Но мне кажетша, его шлова правдивы. А цена — более чем окупает ришк. Вы вшпомните, как мы жа пятьшот жолотых щебя в Щедом Лешу подштавили… Уж ешли жижнь швою ложить, как бедняга Лирк, так хоть жа шоштояние целое…

Вспомнив о погибшем товарище, они помолчали в знак его доброй памяти.

На этом совещание закончилось.

Парфлай стоял на том же месте, где и раньше. Казалось, что за это время он ни разу не шелохнул и