может нормально жить, — это Петербург.
Владимир Маво — бывший комсомольский работник
Сам я крымский и могу рассказать, как был организован концерт в Симферополе. Идею предложил их петербургский директор Фирсов, а я сходил и договорился с администрацией Дома культуры милиции на два концерта.
Билеты продали все до единого. Мест в зале не было. Но за два часа до концерта пришли местные панки в тяжелых горнолыжных ботинках и начали вышибать двери ногами. Короче, в зал, который вмещает человек четыреста, набилось полторы тысячи.
Но в то же время помимо панков существовали еще любера — гопники, которые панков били. Они пришли к продавцам билетов и говорят:
— Все, товарищи! Кранты! Всех на ремни порежем!
Побоище намечалось конкретное. Ну, я, как устроитель, смотрю, где охрана. Стоят два калеки с палочками — и все! Я их спрашиваю:
— А где наряд?
Они отвечают:
— Мы и есть наряд!
Я побежал в отделение милиции.
— Вы знаете, что у вас под боком творится?
— А что?
— Там, в Доме культуры милиции, «Гражданская Оборона» играет!
— Ну и нормально!
— Да вы что, с ума все посходили? Сейчас ТАКОЕ начнется! Снимайте наряды со всего города и давайте всех сюда! Тут сейчас битва будет!
Они не понимают:
— Да какая битва-то?
Мы выбежали из отделения. А там недалеко до Дома культуры — метров тридцать. И видим: вокруг только тучи такие клубятся…
Сергей Фирсов — бывший директор группы «Гражданская Оборона»
У меня, как у директора группы, была довольно жесткая финансовая политика. Деньги всегда должны быть уплачены ДО начала концерта. Типа, утром деньги, вечером стулья. Тогда ведь нормальной практикой было всех динамить и гонорары почти никогда не платились. А я стоял насмерть: пока деньги не уплачены — группа на сцену не выходит.
И тут какой-то человек решил сделать «Обороне» два концерта в Симферополе. Зал был не очень большой, человек на четыреста. Разумеется, набилось битком. Все орут: «„Оборону' давай!» Я говорю:
— Все! Гоните бабки!
И нам заплатили за два концерта сразу. А больше половины концерта мы никогда и не играли. А уж чтобы два концерта подряд — такого вообще ни разу не было. Очень выгодно: получаешь деньги за два концерта, а играешь половину одного — и сматываешься!
Естественно, зрители за полчаса разгромили зал в клочья. Ни одного целого кресла не осталось! Там были такие деревянные шлепающие кресла — ломаются они на раз. Замечательно! Они за полчаса все разгромили, и мы сразу же закончили.
После концерта была еще громадная драка с гопниками. Естественно, когда все кончилось, нажрались все в хлам. Поселили нас в безумном квартале: жуткие мазанки, корявые улочки. Причем прямо посреди города: стоит здание горкома партии, а сразу за ним начинается эта жуть. И мы там жили.
В группе тогда играл барабанщик Аркаша. Он нажрался самый первый. Все еще прыгают, бегают, костры какие-то жгут, а он уже упал. Потом все наконец легли — и вдруг Янкин безумный крик. Все вскакивают. Оказывается, Аркаша встал и, никуда не отходя, начал ссать просто на всех, кто лежал рядом.
Янка оказалась суперженщиной. С ног она его сбила одним ударом, за ногу вытащила во двор, села на него сверху и отхуячила так, что рожа была — сплошной синяк. Джефф еле ее оттащил.
Владимир Маво — бывший комсомольский работник
Фирсов тогда после концерта схватил какую-то бабу и унес к себе. А Аркаше в результате было негде спать. Он лег на полу, а посреди ночи проснулся и обоссал тех, кто спал рядом. Его тогда очень сильно отмудохали. Янка села на него сверху и долго била затылком об пол, а Джефф хуячил так, что отбил себе ногу и с утра не мог ходить.
Утром Аркаша пытался спрятать синяки за очками, но очки у него были маленькие, а синяки большие.
И синяки торчали из-под очков. После того как Янка его отпиздила, спать она ушла ко мне. Остаток ночи мы провели вместе: лежали рядом и к утру Янка меня провоцировала… по крайней мере, мне кажется, что провоцировала.
Вадим Кузьмин (Черный Лукич) — новосибирский музыкант
Сейчас народ очень пьющий стал. А тогда очень красивое время было. Мало пили, наслаждались творчеством, общением, друг другом. Вокруг все серое, менты, го-пота, на улицу выйти страшно — полный пресс. Но мы держались друг за друга и были счастливы.
Егор и Янка — это такие отцы-основатели сибирского панка. Но когда смотришь на подонков, приходящих сегодня на Егоровские концерты, то трудно поверить: неужели мы были отцами всего этого ужаса?
Мы жили очень бедно. У Егора, конечно, была куча книг и пластинок, но жили действительно бедно. Зато отношения были чистыми. Очень мало бухалось. Достаточно мало курилось. Отношения с девочками — блядства вообще и в помине не было! Это было как коммуна. Как братство. И очень странно, что все это переросло в такое уродство.
7
«Армагеддон-Попс»
(Альбом группы «Гражданская Оборона» 1988 год)
Олег Древаль — киевский приятель Егора Летова
— К 1989 году возникло ощущение, что все! Рок-н-ролл победил безоговорочно! «Совок» тогда был смыт волной, а попса еще не успела появиться. И казалось, будто победа полная! Алла Пугачева идет спать, все идут спать, и нация поворачивается к Борису Гребенщикову, «Алисе» и «ДДТ».
Летов в том году приехал со словами:
— Теперь у меня все есть. Не знаю, что дальше… Хочу быть владычицей морскою.
Если уж Питер сдался сибирякам, уж если Летов один заменил собой весь Рок-клуб — действительно куда уж выше? У них вдруг все стало очень определенно, все очень понятно. Егор был на топе, а Янка всерьез говорила, что, может быть, стоит уехать пожить в Европу?
Из интервью Егора Летова (1990 год)
—
— В Ленинграде есть такой человек — Фирсов. Он предложил нам перебираться, и мы просто согласились. Хотя к ленинградскому року мы по-прежнему не имеем никакого отношения. Просто Ленинград — единственное место в стране, где нам предложили работать.
