по ней кулаком. Доски треснули.
Побледневшая Эллина скрючилась в неестественной позе. Связанные конечности посинели. Глаза были широко раскрыты, в них застыл ужас.
- Сейчас, подожди минутку. Теперь хотя бы дышишь... Надеюсь, что дышишь, - пробормотал соэр.
Подтянувшись, он выбрался из разрытой могилы. Мельком глянул на руки - все в кровоподтёках и занозах. Но ничего, кости целы, а остальное неважно.
Отыскав свой кинжал среди кладбищенской травы, Брагоньер спрыгнул обратно к Эллине и осторожно перерезал верёвки. Помассировал посиневшие конечности гоэты, поднял её и положил на край могилы.
Соэра душил страх: кожа у Эллины была такая холодная, и он не видел, не чувствовал дыхания.
Оттащив гоэту подальше от зияющей ямы, Брагоньер разорвал на ней рубашку, не раздумывая, освободил грудь от корсажа. Приложил ухо к тёплой коже, пытаясь уловить отголоски дыхания.
Убедившись, что грудной отдел позвоночника не повреждён, соэр опустился перед Эллиной на колени и вдохнул воздух в её лёгкие.
Два вдоха - проверка пульса - массаж сердца. Две дюжины быстрых толчков прямых, т-образно положенных на грудь гоэты рук - и снова дыхание.
После третьего цикла череды действий Эллина дёрнулась. Появился слабый пульс.
Соэр замер, не сводя взгляда с лица гоэты. Ему показалось - или дрогнули ресницы? Так и есть - она закрыла глаза.
Теперь Эллине нужен был врач: следы побоев Хаатера синими и багряными пятнами расцветили тело.
Брагоньер поднялся на ноги, припоминая, далеко ли ближайший город или деревня. В полутора милях отсюда. Ничего, он дойдёт. Не имеет права не дойти.
Укрыв Эллину сюртуком, соэр разыскал меч, которым Хаатер тоже побрезговал, и убрал его в ножны. Затем, стараясь не потревожить покалеченные рёбра, взял гоэту на руки и, бережно прижимая к себе, понёс прочь от залитого магическим светом кладбища. На собственное, заставлявшее кривиться плечо не обращал внимания - сущая мелочь по сравнению с жизнью Эллины.
Судьба смилостивилась над Брагоньером: в полумиле от кладбища обнаружилась его лошадь.
Эллина очнулась в светлой, залитой солнцем комнате. Приглядевшись, она поняла, что это больничная палата. Только в Сатии лазарета нет. Вернее, есть, но тюремный и для третьего сословия. Представителей второго и первого лечили на дому.
Сомнения разрешило открытое окно, в которое было видно часть каменных учебных корпусов. Университет.
Но каких же баснословных денег стоили её перемещение и магический уход, да и за какие такие заслуги?
Гоэта с удовольствием глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от кошмара гроба. Наверное, он ещё долго будет сниться в кошмарных снах...
Рёбра фиксировала тугая повязка, живот тоже обмотан... Сама она лежала в чужой ночной рубашке и пахла травами.
Губа чуть саднила, но это ничего - самое главное, что Эллина могла свободно дышать, что её больше никто не бил, что тьма не сгущалась над головой оскалом смерти.
Кажется, ей что-то вводили в кровь: забинтован локтевой сгиб.
Мысли непроизвольно возвращались к той страшной ночи.
Гоэта тревожилась, где теперь Хаатер, не ворвётся ли в палату, чтобы добить жертву. И что стало с Брагоньером?
Открылась дверь, и в палату вошёл мэтр Олиох. Главный целитель магического мира Тордехеша приветливо улыбнулся пациентке и пощупал её пульс.
- Ну, как вы? Очнулись? Доля обезболивающего достаточная?
Так вот почему она не ощущала дискомфорта!
- Спасибо, да. Скажите, - Эллина искоса, одними глазами, следила за действиями мага, смешивавшего в колбе какую-то микстуру, - а кто меня сюда поместил?
- Тот же, кто и выкопал, - пожал плечами мэтр Олиох.
- То есть? - переспросила гоэта.
- Господин Брагоньер. Судя по состоянию его ладоней, откапывал вручную. Так что поздравляю!
- С чем? - Эллина решительно ничего не понимала. Покорно проглотила ложку горького лекарства и попросила успокоительного.
- Конечно, после такого-то кошмара! Вас ведь заживо похоронили...
Гоэта кивнула. На глазах навернулись слёзы. Показалось, будто она снова задыхается.
Маг нахмурился и поспешил привести нервы пациентки в порядок. Уходя, напомнил, что той нельзя ни сидеть, ни вставать. И переворачиваться тоже желательно с чужой помощью.
- А можно подушки взбить, чтобы я окно видела? - робко попросила гоэта.
Мэтр Олиох кивнул, устроил Эллину так, чтобы та не скучала, и обещал через полчаса занести успокоительное.
Гоэта задремала. Разбудило её прикосновение: кто-то поправил одеяло. Открыв глаза, она увидела сидевшего на постели Брагоньера. У него была перевязана голова и, кажется, плечо - под рубашкой бинты просвечивают. Эллина вспомнила: Хаатер ведь ранил его....
- Добрый день, госпожа Тэр, - вежливо поздоровался соэр. - Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, вашими стараниями. Вам досталось из-за меня...
- Пустое! - отмахнулся Брагоньер.
- Но вы же тратите на меня свои деньги...
- Вас лечат за государственный счёт.
Эллина виновато кивнула, понимая, что не туда завела разговор. Ввместо того, чтобы поблагодарить, зачем-то помянула деньги.
Взгляд упал на лежавшую поверх одеяла ладонь соэра - её испещряла сеть глубоких царапин, кое- где розовела новая кожа.
- Так вы действительно... Мне сказали, что вы откопали меня... Чуть ли не без лопаты.
Вместо ответа Брагоньер показал вторую руку с перебинтованной кистью.
- Зачем? - гоэта попыталась заглянуть ему в глаза. - Зачем вы тогда рисковали жизнью? Ради статистики?
Соэр промолчал и перебрался чуть ближе.
- Убийца, он украл ваш перстень...
- Не беспокойтесь, уже нашли. И преступника поймали. Живого, - на мгновенье лицо Брагоньера исказила звериная гримаса. - Господин Хаатер был слишком самонадеян, полагая, будто по книгам выучился магии. Но ваш накопитель он разрядил полностью.
В палате на несколько минут воцарилось молчание. Эллина не знала, как задать щекотливый вопрос, а соэр внимательно изучал её, будто стремясь убедиться, что вся на месте.
- Господин Хаатер, он... Помнится, вы ловили на меня Гланера, а теперь убийца ловил вас на меня.
- И успешно. Рыба наживку проглотила.
Гоэта задумалась и отвернулась. В голове не укладывалось то, что она сейчас услышала. Тогда, на кладбище, она не восприняла слова Хаатера о любви Брагоньера всерьёз, да и теперь отказывалась верить. Нечем, решительно нечем ему в ней прельститься. Да и с чего вдруг? Соэр не из тех, кто испытывает какие-то чувства, а уж любовь...
В качестве любовниц дворяне выбирают хорошеньких, молодых, обаятельных, а не таких, как Эллина. На одну ночь она сошла, но больше?
Нет, конечно, это бред! Брагоньер просто хорошо воспитанный человек, заступился за даму, как и
