Главного следователя. Не сомневаюсь, власти уже вычислили моё место нахождения. Куда бы я ни подался, без магии не сбежать. А тот славный тёмный волшебник сам в бегах... Обидно! Но я не желаю знакомиться с топором палача, поэтому заранее заготовил козырь. Тебя. Выследил, а потом заманил в ловушку.

  - Так заказчик с приворотом - это от вас? - мрачно пробормотала Эллина. Ей хотелось надавать себе тумаков за непроходимую беспечность.

  Хаатер рассмеялся и прошептал:

  - Дважды умница! Ему было велено нанять именно тебя.

  - Но он же свидетель...

  - И что с того? Меня в Сатии и так теперь каждая собака знает. Так что сидим и ждём Ольера ли Брагоньера. Насколько я понял его кодекс чести, твою жизнь он поставит выше правосудия, примет условия. А шанса и дальше портить другим жизнь я ему не дам. Зато будете вместе. Вместе и навсегда, как и говорят при свершении священного обряда брака. Считайте, я исправлю ваш грех.

  - Простите, я не знаю вашего имени, господин...

  - А нам знакомиться не зачем, - резко ответил Хаатер и ухватил Эллину за волосы. От неожиданности та вскрикнула и испуганно закрыла глаза: показалось, что убийца кулаком ударит её по лицу. Но он этого не сделал. Пучок волос под его напором окончательно развалился, запутавшиеся в прядях шпильки царапали кожу. - Зубы заговорить пытаешься? Моя мать тоже хорошо работала языком. Шлюха, родившая меня неизвестно от кого! Все вы одинаковы, и жалости к вам не будет.

  Гоэта истошно закричала, когда Хаатер рывком поднял её за волосы и рванул с шеи шнурок с накопителем. Потом обчистил карманы, забрав все документы.

  - Я, кажется, просил не кричать.

  Оплеуха обожгла лицо. Камень-печатка разодрал кожу, прочертив дугообразную царапину.

  Эллина вновь притихла, пытаясь вспомнить хоть какое-то заклинание, для которого не требовались руки. Увы, таковых она не знала.

  На время оставив гоэту в покое, Хаатер достал огниво, чиркнул и сжёг документы.

  Оставшаяся без опоры Эллина рухнула на колени и разрыдалась. Было жаль и себя, и разрешения на работу, которое до весны не восстановишь. Но всё это имело значение только, если она останется жива.

  Всхлипы гоэты Хаатера не раздражали: он занимался делом. Принёс камень, лопату, ящик со слесарным инструментом и завозился у гроба. Передвинул его вплотную в краю одной из могил, снял крышку, воткнул рядом лопату...

  Время тянулось медленно, мучительно медленно.

  Наступила ночь, уже прохладная, августовская.

  На небе зажглись первые звёзды. С каждой минутой их становилось всё больше, а сами они - ярче.

  Где-то протяжно выли волки, и будто бы смеялись мьяги.

  Эллина покосилась на Хаатера - тёмный силуэт в тусклом свете луны. Спокоен и не боится.

  - Комедия скоро начнётся, принцесса, - наконец произнёс он и встал вплотную к гоэте. Нож упёрся в горло. - Молись, если ещё веришь в Дагора и Сорату. Но такие, как ты, лицемеры, боги их не услышат.

  Хаатер едва успел договорить, когда кладбище озарили вспышки магических светлячков.

  Надежда расправила крылья в душе Эллины, и она, позабыв о ноже, изо всех сил завопила: 'Он здесь!'. За это пришлось поплатиться дыханием и, кажется, трещиной в ребре - бить Хаатер умел.

  Первыми показались судебные маги, но замерли, услышав окрик Хаатера:

  - Стоять, или она умрёт.

  В доказательство серьёзности своих намерений он неглубоко чиркнул по шее жертвы, так, чтобы алая струйка крови потекла по коже.

  Крепко держа, теснее страстного любовника прижимаясь к Эллине, Хаатер вместе с ней сделал шаг вперёд, заняв стратегически выгодную позицию.

  - Я желаю говорить с Ольером ли Брагоньером и только с ним. Иначе жизнь девчушки будет на вашей совести.

  Посовещавшись, один из магов остался стеречь преступника, а другой скрылся.

  Когда Брагоньеру, пожелавшему принять участие в поимке убийцы доложили, что Хаатер взял заложницу, он и представить не мог, что ей окажется Эллина Тэр. Соэр намеревался вести привычную в таких случаях беседу о напрасности сопротивления и неизбежности кары, которую лишь отягчит неразумное поведение преступника, но осёкся, увидев окровавленную испуганную Эллину.

  От самообладания не осталось и следа - Брагоньер не отрывал от гоэты напряжённого взгляда, а рука непроизвольно тянулась к мечу. Эта женщина стала для его сейчас средоточием всего мира.

  - Не советую, господин Брагоньер, - предупредил Хаатер, ещё сильнее надавив клинком на горло жертвы. Эллина вскрикнула, заставив соэра вздрогнуть.

  Его переполняли бешенство и страх. Каждая гримаса боли гоэты отзывалась внутри.

  - Медленно, повторяю, очень медленно, спешьтесь и велите всем: и магам, и солдатам - отойти на сорок шагов.

  Хаатер довольно улыбнулся: Брагоньер и не подумал сопротивляться. Но голос, отдававший приказания, не дрожал - за это следовало уважать.

  Убедившись, что всё исполнено, преступник продолжил:

  - Велите им убираться. Чтобы на десять миль вокруг - никого.

  - Господин Хаатер, вы забываетесь, - покачал головой соэр. - Отпустите заложницу, и я гарантирую вам жизнь.

  - Я похож на дурака? - рассмеялся Хаатер. - Нет, господин Брагоньер, вы не поняли: командую здесь я. И если не будет по-моему, омоетесь кровью любовницы. Я не шучу. Ну же!

  - Она мне не любовница, - возразил Брагоньер. В нём боролись чувства и долг. Но Эллина смотрела с такой мольбой, что соэр, сглотнув, велел своим людям отступить.

  На кладбище остались лишь трое: Брагоньер, Эллина и Хаатер.

  - Чего вы хотите? Ваши требования? - соэр осторожно сделал шаг вперёд, не сводя глаз с глаз преступника. Магические светлячки всё ещё парили в воздухе, освещая импровизированную сцену. - Полагаю, покинуть Тордехеш. Хорошо, я согласен на переговоры, только отпустите госпожу Тэр.

  - Я же говорил, - довольно прошептал на ухо Эллине Хаатер. - Но ошибся в расчётах: похоже, он тебя любит. А, господин Брагоньер, - громко повторил убийца, смакуя реакцию противника, - вы любите эту женщину?

  Соэр промолчал, прикусив губу. Он всегда знал, что чувства опасны - и вот расплачивался за то, что вовремя не излечил болезнь. Пусть Хаатер и сумасшедший, но он отлично всё просчитал, даже то, о чём не догадывался сам Брагоньер. Идеальная ловушка!

  Эллина, изумлённо широко раскрыв глаза, вслушивалась в слова убийцы и пыталась понять, что происходит. Соэр не спорил с Хаатером, позволил командовать собой!

  - Оружие на землю. Живо! Бросьте его мне. Всё. И без фокусов! Жизнь подружки того стоит.

  - Повторяю, господин Хаатер, вы ошибаетесь, - медленно, делая большие паузы между словами, чтобы выровнять дыхание и придать срывавшемуся голосу нужный холодный тон, ответил Брагоньер. - Да, я знаком с госпожой Тэр, но между нами никогда ничего не было.

  Именно так, солгать, чтобы спасти её жизни, выбить почву из-под ног Хаатера.

  Лишь бы Эллина не начала возражать, припоминая ночь в Калеоте и недавний поцелуй. А, судя по выражению её лица, с губ готова сорваться дюжина вопросов. Дагор, пусть она промолчит!

  Да и разве это не правда - госпожа Тэр ему не любовница.

  Брагоньер второй раз в жизни столкнулся с паникой и отчаянно пытался не поддаться ей. Впервые, когда ему бы следовало догадаться об истинной подоплёке происходящего, она накрыла его при виде мёртвой Эллины на алтаре. Тогда он потерял контроль над собой, позволил руководить эмоциям, а не разуму. Ситуация повторялась.

  Хаатер хмыкнул: он не верил словам соэра.

  Помедлив, Брагоньер вытащил меч из ножен и взял его клинком к себе. Положить на землю, однако, не спешил.