послезавтра с утра.

  Эллина с энтузиазмом принялась за дело. Вытащила и переворошила все ученические тетради, пока не нашла пропорции ингредиентов. Сбегала в аптеку за недостающим эфирным маслом - дешёвым, нужным лишь как проводник состава, - и, запершись на кухне, занялась снадобьем. То и дело сверяясь с тетрадью, она то помешивала варево, то делала пасы руками, то рисовала в воздухе руны. Даже пыльную волшебную палочку пустила в дело - раритет, которым никто, кроме гоэтов, давно не пользовался. А вот 'недомагам' иногда приходилось - для усиления чар.

  Раньше Эллина неизменно брала палочку на установку защитных заклинаний, сейчас научилась обходиться собственными силами.

  Через час гоэта поставила зелье охлаждаться, а сама, решив, что успеет смотаться в городок сегодня и заодно разузнать, как удачнее подлить приворот объекту заказа, переоделась. Потом, дуя на пальцы, перелила золотистую жидкость в колбу, плотно заткнула крышкой и уложила в дорожную сумку.

  Застоявшаяся Звёздочка рада была прогулке и с удовольствием трусила по мостовой. За городом Эллина пустила её в галоп, решив немного развеяться. Скачка, она как море, тоже успокаивает.

  Тягостные мысли о собственной личной жизни опять не давали покоя, но гоэта гнала их, утешая себя, что подлеца действительно лучше раскусить сразу, а не через десять лет. Как и говорил господин Брагоньер. Он, к слову, очень тепло к ней отнёсся - дворянское воспитание. Наверное, нужно его поблагодарить: неизвестно, что произошло бы в ту ночь, если бы не повстречался соэр.

  Закатное солнце застало гоэту на подъезде к какой-то деревушке. Эллина свернула туда, чтобы узнать дорогу в Гжмит - она полагала, что до нужного городка не больше часа езды, - когда её внезапно окликнули:

  - Госпожа Эллина Тэр, если не ошибаюсь?

  - Да, это я, - недоумённо ответила гоэта, гадая, кому и зачем пришло в голову её разыскивать.

  - У меня для вас письмо. Еле вас нашёл! Срочное письмо по поводу госпожи Анабель Меда.

  Эллина обернулась и заметила человека на обочине дороги. Встревоженная, гоэта спешилась и направилась к нему.

  - Что с Анабель? - испуганно спросила она.

  Вместо ответа человек протянул сложенный вчетверо лист бумаги. Эллина наклонила голову, чтобы прочитать его, и тут же ощутила удавку на шее. А затем солнечный свет скрыл плотный мешок.

  Гоэта попробовала вырваться, пырнуть нападавшего кинжалом, но тот ударил её ногой в живот, отчего на миг перехватило дыхание.

  Хаатер, а это был именно он, быстро, не заботясь о том, больно ли жертве, разоружил Эллину, пару раз ударил её, чтобы не сопротивлялась, связал и поволок к лесу.

  Задыхавшаяся гоэта кричала, но мешок скрадывал звуки, а затягивавшаяся после каждой попытки удавка подсказывала, что разумнее молчать.

  Бросив жертву в канаву, Хаатер вернулся к Звёздочке и ткнул её ножом в круп. Лошадь взвилась, захрапела и понеслась прочь.

  Эллине казалось, что снова повторяется страшный кошмар. Когда-то, меньше года назад, её так же били, но в этот раз, несомненно, профессиональнее. Казалось, внутри болел каждый дюйм.

  Воздуху оставалось всё меньше, и гоэта сознавала, что долго так не протянет. Позвать на помощь она могла, но каждый крик сжигал драгоценную пищу для дыхания.

  Вернувшись, Хаатер склонился над Эллиной и недвусмысленно прошептал:

  - Будешь кричать, рыпаться, соэрова подстилка, любовник получит ожерелье из твоих кишок.

  Гоэта сдавленно пообещала молчать. Преступник ослабил удавку и, заодно, сделал прорези в мешке для воздуха.

  Перекинув Эллину, словно куль, через седло, Хаатер крупной рысью направился на юго-восток, наискось через лес. На попытки заговорить с ним не реагировал, лишь усмехался.

  Примерно через полтора часа, уже в густых сумерках, Хаатер остановил лошадь на краю старого кладбища. Там были вырыты две свежие могилы. Чуть в стороне от них темнел простой осиновый гроб.

  Эллину сбросили с лошади. Она застонала и тут же испуганно замолкла, когда Хаатер стащил с неё мешок.

  - Удобно, не правда ли? - преступник указал на пустые могилы. - Тратить силы на тебя не нужно. Что ж, полагаю, твой любовничек скоро явится, только что он получит? Твой пальчик или твою голову:

  - Вы сумасшедший! - пробормотала гоэта и тут же получила удар по лицу.

  - Заткнись, мразь! От тебя смердит грехом! В скольких постелях ты валялась?

  Эллина слизала кровь с разбитой губы и недоумённо прошептала:

  - Зачем я вам, я ничего дурного не сделала...

  - Ты проститутка, - обвинительно ткнул в неё пальцем Хаатер и поволок по влажной от росы земле. Связанная по рукам и ногам, гоэта не могла оказать никакого сопротивления. - А нужна ты мне, чтобы свести счёты с Брагоньером. Заодно посмотрим, насколько дорога ему подстилка.

  - Но он не... Мы не... Мы не любовники!

  В голове у Эллины не укладывалось, как можно подумать, будто их что-то связывает. Нет, конечно, они знакомы, а соэр даже провёл с ней одну ночь ради здоровья, безо всяких обязательств, но любовники? Только больная фантазия убийцы могла выдать такое.

  - Не лги: я видел, как он целовал тебя. В ту ночь я как раз избавил мир от твоей подружки. Ничего, скоро придёт твоя очередь.

  Эллина благоразумно предпочла промолчать о том, что Анабель жива. Она не питала иллюзий, догадавшись, что имеет дело с сумасшедшим. И догадывалась, что тот убьёт её, как убивал до этого других. Но преступник медлил - значит, чего-то или кого-то ждал.

  И как он выследил её? Неужели на свободе остался сообщник? Или заказчик...

  Гоэта застонала, осознав меру собственной глупости. Согласилась на приворот за чекушку! На противозаконное действие, которому учили, но за которое, если узнают, по голове не погладят. Говорить о нём открыто в 'Белой мышке' можно было безбоязненно, потому что там все свои, но в договоре никогда - опыт поколений волшебников, вдолбленный ещё в училище, - не указывался приворот. Просто обтекаемо: работа.

  С противоправностью деяния связаны и сроки, объявленные заказчику, - на грани действия. Ни в коем случае гоэта не должны уличить. Если что, клиент сам виноват, не успел. Пожаловаться нельзя: закон суров к обоим. А так, получилось - не получилось, деньги-то уплачены вперёд...

  Продала жизнь за чекушку... Решила поискать острых ощущений, встряхнуться! И встряхнулась, гадая, сколько раз, чем и куда ещё ударит убийца.

  - Кто вам меня продал? - сплюнув вязкую слюну с примесью крови, спросила Эллина. - Вы ведь знали, что я окажусь здесь.

  - Знал, - расплылся в улыбке Хаатер. Он остановился, бросил жертву на землю и присел рядом на корточки, глядя в глаза. - А ты умненькая. Этим взяла? Потому что те, они красивее. Ладно, время есть, поболтаю с тобой. А потом, извини, но ты умрёшь.

  Перемена настроения Хаатера не внушала оптимизма. Только что он казался психически ненормальным, пребывавшим в бешенстве человеке, а теперь был поразительно спокоен и вежлив. Даже усадил гоэту, прислонив её к гробу.

  Эллину невольно передёрнуло; по телу пробежали мурашки.

  Устроившись рядом, Хаатер достал нож и вынул из ножен меч - так, чтобы при случае мгновенно пустить его в дело.

  - Так как? - напомнила о себе гоэта. Она колебалась: закричать или сидеть тихо? Сомнения разрешил нож, приставленный к груди, и напоминание Хаатера о прямой пропорциональности её жизни и молчания.

  - Помощник, - пожал плечами убийца. - У меня есть знакомые и в Следственном управлении, и в свете, но тут сработали деньги. Когда я увидел тот поцелуй, то сразу понял, где больное место господина