поклонников. Её любовник так же присутствовал в театре, но по известным причинам ухаживал за супругой. Впрочем, граф Алешанский вскоре должен был уделить внимание и любовнице.

  Госпожа Меда заняла место за тем же столиком, что и знакомые, и глазами дала понять, что рада за подругу. Эллина повела плечами: ещё ничего неизвестно.

  Кавалер, которого Анабель не соизволила представить, купил шампанского и фруктов в буфете. Госпожа Меда восприняла это как должное.

  Завязался разговор на четверых: обсуждали пьесу.

  Анабель поспешила поделиться последними новостями: сбежал один из актёров.

  - Представляешь, тот самый, которым следователи интересовались. Уехал в спешке, перед отъездом сжёг какие-то бумаги...

  И шёпотом добавила:

  - Он может быть тем убийцей. У него нашли мешочек с лепестками. Я слышала, что такими же трупы осыпали.

  Эллина вздрогнула: неужели ещё один? А как же врач? Она ведь сообщила Брагоньеру о мэтре Варроне, тот пообещал проверить его алиби.

  Гоэта умолчала о том, что случилось три дня назад, когда она возвращалась с музыкального вечера, на котором познакомилась с господином Датеи. То есть на следующий день после визита к подозрительному врачу.

  Эллина отпустила наёмный экипаж в начале Тенистой улицы, решив пройтись пешком: после долгого сидения затекли ноги, да и погода выдалась пригожая.

  Стемнело, фонарщики затеплили фитили.

  Гоэта не торопилась, шла, наслаждаясь свежим воздухом.

  В окнах горели огни; изредка ей навстречу попадались люди.

  Эллина спиной почувствовала чей-то взгляд и по привычке потянулась к кинжалу: памятуя об уязвимости одинокой женщины на улице, она никогда не выходила из дома безоружной. Гоэта с досадой подумала, что следовало согласиться на предложение господина Датеи. Теперь бы не озиралась по сторонам, предчувствуя неладное.

  Периферийным зрением Эллина уловила смазанную тень, на мгновенье мелькнувшую на границе света возле одного из домов.

  Флиссу бы и второй кинжал, а то с грабителями одним клинком не повоюешь. Особенно в платье.

  Он напал на гоэту сзади, ухватил за шею и, зажимая рот, потащил в темноту.

  Эллина не растерялась, ударила преступника по колену, зная об уязвимости данной части тела. Глухое ругательство и ослабевший захват подтвердили разумность решения. Гоэта поспешила воспользоваться моментом, вывернулась, одновременно постаравшись достать локтем нападавшего. И тут же получила удар по голове.

  К счастью, Эллина не потеряла сознания. Упав, наугад пырнув кинжалом - увы, темноту - и во весь голос закричала: 'На помощь, убивают! Стража!'.

  Преступник поспешил скрыться, так и не проронив ни слова.

  Подоспевшие на крик горожане помогли гоэте подняться и проводили до дома.

  Эллине пришлось наложить на затылок компресс и лечь, не раздеваясь: голова кружилась, болела, слегка подташнивало - обычные симптомы сотрясения. Но обошлось без последствий.

  Гоэта связывала нападение с мэтром Варроном - месть за то, что узнала, донесла на него. Арестовали ли врача, она не знала, но надеялась, что да.

  А теперь этот актёр... Кто же из них?

  Мрачные размышления прервало появление графа Алешанского.

  Анабель с улыбкой поднялась ему навстречу, что-то заворковала.

  Префект мазнул взглядом по Эллине и мужчинам. Гоэту он знал, поэтому приветственно кивнул. Эллина приподнялась и вежливо поздоровалась. Реверанс не сделала, хотя, памятуя её происхождение, по этикету следовало. Но близость к Анабель позволяла некоторые вольности. До определённой черты, разумеется.

  Мужчины тоже не остались в стороне: Первый префект Сатии не тот человек, которого не замечают.

  Поклонник Анабель под надуманным предлогом поспешил удалиться.

  В присутствии графа болтала только госпожа Меда, остальные предпочли молча есть и пить.

  Наконец зрителей попросили занять места.

  Эллина старалась не показывать виду, что ей всё внове, степенно шествовала под руку с господином Датеи, но взгляд нет-нет, да и задерживался на лепнине, люстрах, плафоне потолка.

  Зрительный зал полукругом обнимал сцену, поднимаясь тремя ярусами. Внизу, в креслах, сидели дворяне. Чуть выше расположилась в ложах родовитая аристократия. Последний ярус был отдан на откуп богатым представителям второго сословия. Для них рядами расставили простые стулья.

  Устроившись рядом с подругой: граф Алешанский покинул любовницу до антракта, - гоэта с любопытством рассматривала высший свет Сатии - запретный, но притягательный мир.

  Наконец служители потушили свечи, и представление началось.

  Давали пьесу в двух актах, основанную на одном из эпизодов истории королевства. В ней блистала несравненная Зальфия - муза не только поэтов, но и многих сановников. Безумно талантливая и не менее красивая миниатюрная брюнетка.

  Наблюдая за ходом действия, Эллина поняла, почему пьеса заставила говорить о себе до премьеры: автор ходил по грани, поднимая вопросы, о которых надлежало молчать. Но так мастерски, что только ханжи и фанатики забросали бы его тухлыми яйцами. Давно на сцене Сатии не ставили ничего подобного.

  Заканчивалось первое действие, когда тишину зрительного зала прорезал крик. Все взгляды невольно обратились к одной из лож.

  Прижимая платок к лицу, у бортика замерла женщина. Она то и дело оборачивалась и тряслась, будто в лихорадке.

  Зажёгся свет, и все поняли причину её поведения: в кресле с перекошенным лицом, распластался побагровевший мужчина. Голова его была неестественно запрокинута, зубы судорожно сжаты, а изо рта капала слюна. Остановившийся взгляд свидетельствовал о том, что он мёртв.

  Очевидно, пред смертью несчастный пил шампанское: у ног валялся разбитый бокал.

  У дверей ложи обнаружили до боли знакомые приметы: зеркальные осколки и розовые лепестки.

  - Господина Сомерсета Штайлека, сэра Сомерсета Штайлека убили! - мгновенно разнеслось по театру.

  Сомерсет Штайлер слыл одним из богачей Сатии. Происходя из низов второго сословия, он сумел пробиться наверх и получить дворянство. Банкир, член правления местного отделения эльфийского банка, он прославился любовью к актрисам. В частности, именно он возвеличил Зальфию, и на его средства поставили эту пьесу.

  Рядом с господином Штайлеком в момент смерти находилась его новая любовница, тоже мечтавшая блистать на сцене, - юное очаровательное создание лет восемнадцати. Сам банкир весной шумно отпраздновал юбилей.

  Всё указывало на то, что банкир был убит. По словам перепуганной спутницы, он просто отпил из бокала, вдруг захрипел и забился в агонии.

  Откуда взялся бокал? Со столика позади кресел.

  И, действительно, там обнаружилась початая бутылка шампанского и второй нетронутый фужер.

  Спектакль прервали, зрителей попросили задержаться до приезда следователя. Но хроникёр 'Жизни Сатии', околачивавшийся в театре в поисках сенсаций, всё же успел выскользнуть на улицу, чтобы поскорей порадовать читателей статьёй о новой жертве неумолимого убийцы.