как их прадеды спешили к избирательным урнам, чтобы ратифицировать государственный переворот Наполеона III.

Месяц спустя предложение де Голля было принято почти двумя третями избирателей. Последовавшие за этим всеобщие выборы стали триумфом сторонников де Голля. Произошли также и несколько небольших, но важных побед антиголлистской коалиции. В департаменте Ньевр человек, который всего лишь три года назад по причинам, которые остались невыясненными, лежал, распростершись, на сырой лужайке в Латинском квартале, пока нормандский крестьянин расстреливал из пулемета его «Пежо- 403», вернул себе место в Национальном собрании. Ему придется еще просидеть несколько лет на скамьях для оппозиции, терпя насмешки и скрытые намеки на наемных убийц и Обсерваторию. Но даже де Голль не был бессмертным. Через пять, десять, пятнадцать лет возраст сделает то, что не удалось сделать нескольким тысячам ружей, бомб и ручных гранат. Де Голль войдет в легенду, и покажется, что небо над Парижем потемнело с его смертью. И наверное, тогда в этих сумерках наступит время Лиса.

Студгородок университета Западный Париж – Нантерля-Дефанс был построен среди лачуг за западной границей города на семидесяти девяти акрах бывшего военного полигона. Происходит название «Нантер» от слова Nempthor, а оно – от Nemptodurum, которое означало «крепость на холме в священном лесу или на расчищенном участке земли». Земля состояла в основном из плотно слежавшегося мусора и строительного камня. Машины передвигались легко, но не пешеходы. Тринадцать тысяч студентов жили в зданиях, построенных из бетонных блоков, с всегда грязными окнами. Некоторые комнаты выходили окнами на хижины, в которых под крышами из гофрированного железа жили рабочие-иммигранты из Португалии и Северной Африки. Это был 19б7 г. На пляжах Южной Франции обнаженные груди и ровный загар были обычным зрелищем. Женщины пользовались лосьоном для загара; мужчины лежали на животах на песке. Некоторые люди отправлялись к любителям природы в сосновые леса и образовывали временные пары, основанные на половом влечении и социально-экономическом равенстве.

В университете Западный Париж – Нантер-ля-Дефанс студенты мужского и женского пола размещались в разных зданиях. Им еще предстояло убедиться в преимуществах закона Нойвирта от 28 декабря 19б7 г., который легализовал противозачаточные пилюли, но многие из них уже читали или слышали о Д.Г. Лоуренсе, сюрреалистах, Вильгельме Райхе, Олдосе Хаксли, Герберте Маркузе и Симоне де Бовуар. Пропагандистские кампании таких провайдеров отдыха, как «Средиземноморский клуб», доказали, что сексуальное раскрепощение доступно представителям среднего класса, получающим жалованье, независимо от идеологии. Через три или четыре года большинство студентов Нантера будут занимать должности, предоставленные им государством, и по мере осмысления ими вопроса будут вносить свой вклад в эксплуатацию пролетариата.

С 1965 г. женщинам было разрешено работать и открывать счет в банке без разрешения отца или мужа. Их матери получили право голосовать в 1944 г. Сексуальная свобода была только частью того, что было известно как «расширение границ возможного». Беременность оставалась серьезным риском, а аборты были незаконны, но имелся широкий выбор других вариантов. Ежемесячно выходившие журналы «Эль» и «Мари-Клер» уже поднимали темы интенсивного петтинга, орального секса, оргазма, любви в физических отношениях и использования косметики. Всякий раз почти половина места была посвящена рекламе. На снимках изображались модели в вызывающих позах. Тела в различных вариациях сексуального акта также можно было разобрать на фотографиях бутылок с минеральной водой и вермутом. Общая мощность электрического тока в домах более чем удвоилась со времен Второй мировой войны, и женщины, как говорилось в рекламах, стали «свободными» благодаря домашним электроприборам.

Главным препятствием сексу в Нантере был устав, запрещающий студентам мужского пола находиться в помещениях, где живут девушки. Считалось, что университетские власти придумывают ночные оргии, хотя сексуальный контакт мог произойти и ранним утром, когда грохот мусоровозов и шум двухтактных мотоциклетных моторов приводил партнеров к взаимному полубессознательному состоянию. Устав казался смешным ограничением индивидуальной свободы. Реальная цитадель из нескольких сотен гипотетически освобожденных молодых особ женского пола – некоторые из них носили мини-юбки и синтетические пуловеры – казалась возвратом к Средним векам. Американцы вели империалистическую войну во Вьетнаме. Радикальные философы ставили под вопрос основы западной цивилизации. Некоторые рок-звезды были не старше чем студенты университета в Нантере.

В марте, когда погода улучшилась, начались неприятности. Двери женского общежития были заперты, но скорее формально следуя ритуалу, потому что дворники знали, что их можно открыть, приложив небольшие усилия, за тридцать секунд. Двери были взломаны, и вскоре после этого молодые люди свободно разгуливали по женскому общежитию.

Эта акция была одобрена большинством преподавателей Нантера, потому что они были против разделения студентов, а многие из них были социологами, политологами и крупными специалистами в области литературы эпохи романтизма и постромантизма. Помимо радио-, теле– и газетных репортеров, никто за пределами территории университета не придал большого значения этому бунту в студенческом общежитии, увидев в нем лишь легкий порнографический сюжет. В Нантере была принята такая точка зрения: для отражения меняющейся ментальности изменения должны были произойти на нескольких уровнях. Некоторые студенты решили отложить свое вхождение в политику, пока не проведут год-два за чтением книг и размышлениями. Другие подчеркнули необходимость адаптироваться к тому, что они считали государственной службой (университет). Однако все сходились на том, что университетские власти, представлявшие правительство и капиталистическую систему, должны гарантировать им определенные права. Отмена устава почти не имела значения. Это не было похоже на легализацию галлюциногенных наркотиков и незаконных актов насилия.

В течение какого-то времени вместо того, чтобы лазать в окна на первом этаже, молодые люди проникали в женские комнаты беспрепятственно. Они приносили вино, сигареты, тунисское печенье, хот- доги и эрекцию. В результате некоторые девушки стали больше страдать от одиночества, а содержание и стиль ведения дискуссий изменились. Молодые люди могли дольше вести серьезный разговор, пропорциональный длине текста, который они прочли. В социальном смысле изменение было невелико. Киноклуб посещался также хорошо. Девушки оставались более активными в доставлении удовольствий и развлечений, чем в политических кружках. Наверное, надо согласиться с некоторыми историками в том, что этот бунт в студенческом общежитии в Нантере в 1967 г. не следует рассматривать как пролог к более серьезным событиям, которые вскоре последовали.

На следующий год 8 января (понедельник) было ознаменовано в Нантере открытием плавательного бассейна олимпийских размеров, которое провел министр по делам молодежи и спорта.