Потрясенные, стояли мы около рыдающего Хельге. Нам ничего не оставалось, как продолжать поездку вместе с ним.

Как червь тянулась наша автоколонна по скверным дорогам. Ночи были такими холодными, что мы дрожали даже под одеялами, днем же было душно и жарко.

В конце ноября мы достигли цели — Национального парка королевы Елизаветы.

Мне посчастливилось встретить здесь губернатора Уганды, который впервые разрешил разбить в Национальном парке лагерь для нашей киногруппы. Мы также получили редко выдаваемое разрешение проплывать по реке, где в воде резвились сотни бегемотов.

Наконец-то чуточку счастья! Теперь мы ждали только хорошей погоды. Но небо было серым. Эти месяцы обычно самые солнечные в году. Еще никогда, говорили живущие там англичане, не был этот период таким холодным и мрачным. Атомные испытания, полагали они, изменили климат и разрушили привычную карту погоды во всем мире.

Мы использовали ненастье, чтобы отремонтировать наш плавучий дом, пострадавший от длительных перевозок. Каноэ, на которых он был построен, стали пропускать воду во многих местах и при первой же попытке спустить сооружение на воду ушли в глубину. В то время как Сикс занимался ремонтом, мы пытались в те немногие моменты, когда светило солнце, снимать зверей.

Их было превеликое множество: львы, слоны, буйволы, газели, гиены и носороги. Так как мы на внедорожниках могли свободно передвигаться повсюду, нам вскоре удалось сделать хорошие снимки, особенно когда машина подвергалась нападению какого-нибудь носорога, что случалось нередко.

По ночам львы и гиены подходили к нашим палаткам очень близко. К этим визитам поначалу следовало привыкнуть. Я спала в одной палатке с Ханни, и, если кому-то нужно было выйти ночью, приходилось будить соседку. Никто не покидал палатку в одиночестве. К змеям и ядовитым насекомым мы между тем привыкли. Нужно было обязательно проверять и вытряхивать обувь — нет ли внутри скорпионов, потому как это было их любимым местом.

Хельге Паулинин оправился от тяжелой болезни и активно занимался подбором костюмов. Никто бы не сумел сделать это лучше. Тем временем отремонтировали каноэ. Наконец-то мы приступили к первым пробам с черными артистами.

И вот новая неожиданность: наши «киномальчики» категорически заявили, что никто не заставит их сниматься в воде с бегемотами или крокодилами. Любая попытка разъяснить, что в лодке им не грозит опасность, была напрасной. Сначала мы предполагали, что речь идет о повышении зарплаты, но это оказалось не так. Негры сказали, что лучше пойдут домой, чем в лодку, даже если получат двойную оплату.

И вновь ситуация казалась неразрешимой: большинство сцен, предусмотренных в сценарии, разыгрывалось на плавучем доме, а река вокруг кишела крокодилами и бегемотами. Мы привезли алюминиевую лодку с подвесным мотором, чтобы с ее помощью отгонять этих животных во время съемок.

Все просьбы были напрасны. Я долго убеждала Коку, умоляла сделать все, чтобы парни перестали бояться. И вот после длинных бесконечных переговоров они решили попытаться, если вместе с ними сядем в лодку и мы.

На следующий день взволнованно ожидали выхода парней на съемку. Неохотно и боязливо они поодиночке подходили к лодке. На просьбы переодеться — снова протест. Каждого в отдельности пыталась я уговорить, пообещав, что не будем приближаться к бегемотам. Наконец все переправились в плавучий дом. С тех пор мы ежедневно курсировали по реке и страдали от холода и непогоды, стараясь поймать каждый солнечный лучик. То была жесткая проверка на выносливость для всех участников.

Наконец прорвалось солнце, и мы получили первые добротные кадры: лодка на фоне пальмового леса и стадо слонов, купающихся в реке. Но радость длилась недолго. Сильная гроза, буря и потоки дождя вновь вынудили нас прервать работу. Продрогнув до костей, мы вернулись в лагерь. Когда я увидела свою палатку, то не поверила глазам. Из входа торчала «филейная» часть маленького слоненка. Жаль, что у меня не было с собой «лейки». Зрелище было невероятно комичное, и мы радовались, что есть над чем посмеяться.

После того как в течение трех дней подряд получались хорошие снимки, мы неожиданно попали в опасную ситуацию. На том месте, где мы работали, вокруг нашей баржи, плавало еще больше бегемотов. Сикс должен был постоянно курсировать вокруг стада на моторной лодке, чтобы напугать их и отвести от нас атаку. Хлипкое суденышко при малейшем соприкосновении с громадным животным могло перевернуться, расколоться и затонуть. Так как мы сконцентрировали все внимание на защите от бегемотов, то не заметили, что баржа попала в поток, который понес нас на купающихся слонов.

С ужасом я увидела, как серая громадина, растопырив уши и подняв хобот, плывет к нам. В самый последний момент Сикс направил лодку с тарахтящим мотором на слона — тот повернул в другую сторону. После этого случая наши темнокожие артисты вновь заявили, что не будут продолжать работу. Вероятно, из-за нервной нагрузки вечером в лагере началась поножовщина. Один из преследуемых спрятался у меня в палатке под кроватью. Мистер Сикс недрогнувшей рукой приковал наручниками к грузовикам на всю ночь двоих зачинщиков. Это восстановило порядок в лагере. Когда ночью я услышала крики наказанных, которые испугались, что их сожрут дикие звери, то разбудила Джорджа и потребовала снять оковы. Он выполнил просьбу очень неохотно. С того самого дня негры шли ради меня в огонь и воду. Теперь я могла попросить все, что необходимо. Так стало возможным снять некоторые рискованные сцены.

Но вскоре Вальди Траут прислал телеграмму, в которой требовал моего немедленного прибытия в Мюнхен. Все наличные деньги закончились, и продолжение работы было возможно, только если демонстрацией имеющихся съемок удастся уговорить прокатные фирмы на дальнейшее финансирование.

Ужасное известие! Теперь, когда наконец преодолены основные трудности, придется прекратить работу! Это было выше моих сил. Я убежала из лагеря далеко-далеко, пока не рухнула на землю: мне хотелось только умереть.

Уже сидя в самолете, я подумала, что наступил конец мечте, которой отдано столько сил.

Вальди Траут на время моего отсутствия прислал замену. Доктор Байер, был содиректором компании «Штерн-фильм», привез мой гонорар и еще деньги на пропитание команды до моего возвращения.

Трагедия состояла в том, что меня вызвали на несколько недель раньше и мы сняли слишком мало, чтобы заполучить инвесторов на такой рискованный фильм.

Первая новость, которая встретила меня в Мюнхене, была страшной: Вальди Траут и его супруга, баронесса фон Фитингхофф, лежат при смерти в хирургической клинике Инсбрука. Их «мерседес» занесло на горной дороге, и они упали с пятнадцатиметрового обрыва. Когда я приехала в клинику, оба были без сознания. Особенно опасные травмы были у баронессы: почти снят скальп, оба колена раздроблены. Что мне делать? Как быть со съемочной группой в Африке? Без денег я не могу вызвать их обратно. Телеграммой известила я Байера о несчастье с Траутами и умоляла его ни в коем случае не прекращать работу. Я сдала на проявку привезенный материал. Просмотрев пленку, окончательно осознала размер трагедии. Кадры были великолепны. Невозможно себе представить, что такой необычный фильм может погибнуть. Удача не должна от меня отвернуться.

День за днем ожидала я сообщений от своих сотрудников из Национального парка. Послала уже несколько телеграмм, однако ответа не было. Беспокойство становилось невыносимым. По ночам меня мучила бессонница — так сильно, что я прибегла к успокоительным уколам. Наконец через три недели получила первое известие от Ханни. То, о чем она писала, могло убить. После моего отъезда в лагере воцарился хаос, в результате чего группа распалась. Негры, после получения денег от доктора Байера, разбрелись в разные стороны. Сикс, прервав сафари, уехал в Арушу, а оставшиеся, не имея ни шиллинга, жили в Найроби в гостинице «Торрес», с нетерпением ожидая денег и вызова домой.

Выходя за рамки мемуаров, я подробно расскажу о драматическом развитии этой истории.

Вальди Траут с супругой были отпущены из клиники — о, чудо! — они выздоровели. Увидев пленку, Траут пришел в полный восторг и решил, несмотря на все несчастья, попытаться спасти «Черный груз». Так как он все еще должен был беречься, то попросил меня показать пленку некоторым фирмам. Съемки