Так пел Костоглот!

Выйдя из укрытия, Плут осторожно ступил на чёрного змия, потом на чёрного ежеобраза, перепрыгнул на чёрного лемкина, стараясь не задеть белую жабу-вонючку, лежавшую между ними. Пока ему везло. Отвернувшись от залитых кровью останков, юноша миновал белоснежную голову гнилососа, ставя ногу сначала на чёрного тильдера, потом на чёрного лемкина, и наконец оказался у массивной, богато украшенной двери.

Приложив ухо к резной панели, Плут прислушался. Ни звука. За дверью было тихо. Юноша осторожно повернул дверную ручку — дверь плавно открылась, и Плут, вздохнув с облегчением, скользнул в образовавшуюся щель…

Этот роскошный зал Плут мельком видел сквозь дверцу лифта. Огромное призрачное пространство было погружено в полутьму, а в воздухе витал целый букет разнообразных запахов, среди них преобладал аромат мускусных благовоний. Помещение было тесно заставлено разнообразной мебелью.

Там были стеллажи и книжные шкафы, до отказа забитые пухлыми связками пергаментов, высокие этажерки, задрапированные парусиной стенды на гнутых крюках, с которых свешивались шёлковые ленты и полотнища с золотым и серебряным шитьём, а на полу — ковры и уютные атласные подушечки. По стенам были развешаны тёмные гобелены, а с потолка — будто в библиотеке манускриптов — свисали, не колышась в недвижном воздухе, бесконечные жёлтые квадраты пергамента.

«Должно быть, они липкие от клея», — догадался Плут. С обеих сторон каждого листа прилепилось множество насекомых: лесные мотыльки, жуки-дубовики, пчёлы и осы, а также зубогрызы и птицекрысы, находящиеся на различной стадии разложения; среди экспонатов был даже карликовый гнилосос: его истончившаяся шкурка обтягивала костяк крыльев. Ловушки и капканы были расставлены для всех живых существ, осмелившихся показаться в покоях Верликса. Но самого хозяина нигде не было видно.

Держась поближе к стене, Плут обошёл зал. Пробираясь среди завалов бумаг и нагромождения мебели, он смог поближе рассмотреть длинные ряды карт, схем и диаграмм, нарисованных сепией на шкуре тильдера или на пергаментных листах, которые были туго натянуты на проволочных каркасах. Он узнал карту Дороги через Великую Топь с точным масштабом и указаниями по безопасному затоплению огромных опор в болотной жиже Великой Топи.

Ещё юноша увидел рисунки с поперечным сечением Башни Ночи — каждый чертёж имел отличия в деталях — и проект, по которому и было воздвигнуто это сооружение. На столиках, усыпанных угольниками и линейками, Плут обнаружил груды листков с расчётами, они явно относились к самому амбициозному проекту Вокса — строительству Санктафраксова Леса.

Рядом с длинным верстаком стоял кульман с прикреплённым к нему чертежом, пожелтевшим от времени. На листе, испещрённом рукописными пометками и комментариями, был вычерчен сложный проект какого-то гигантского круглого сооружения, с замысловатыми внутренними помещениями и переходами. Плут сразу же понял, что это такое.

«Младенец!» — ахнул он. Пальцем провёл по надписи внизу сферы, подчёркнутой жирной красной линией: «Взорвать всех к чёртовой матери!»

Значит, то, что говорили про Вокса Верликса, чистая правда. Вокс, гениальный инженер и великий архитектор, превратился в жалкое, раздавленное существо. Вокса предали все, кто его окружал: Мамаша Ослиный Коготь, шрайка, заведовавшая кладкой и высиживанием яиц, она захватила Дорогу через Великую Топь, как только строительство было завершено; Орбикс Ксаксис, вытеснивший Вокса из Башни Ночи и силой принудивший его искать прибежища в Нижнем Городе, и генерал Титтаг, предводитель гоблинов, которого нанял сам Вокс, чтобы тот устрашил жителей Нижнего Города и заставил их работать на строительстве Санктафраксова Леса, но вместо этого генерал захватил город, а самого Вокса сделал пленником Дворца Статуй. Гоблин, подосланный убить Вокса, явно был наёмником генерала, который презирал своего бывшего хозяина.

Перед собой на стене Плут увидел резную золочёную раму. Он подошёл поближе и обнаружил маленькую дверцу из чёрного дерева — вход в канатный лифт. Юноша отправился дальше. На полу лежали атласная подушечка с вышитым тильдером, цветные коврики, а за ними стоял круглый столик из белого мрамора и обтянутый дорогой материей массивный стул с накинутым на него красно-синим покрывалом. Тут же висел длинный шнурок с медным кольцом на конце.

Юноша пристально посмотрел на стул. Он ходил ходуном, то вздымаясь, то опускаясь и оглушительно сопя. Заливистый храп становился громче и громче, и спящий, попыхтев, вдруг проснулся. Покрывало с кистями было отброшено, и то, что Плут с первого взгляда принял за стул, встало на ноги.

Вокс Верликс! Ужас сковал Плута.

Вокс обвёл зал туманным взглядом, почесал голову, поковырялся толстым пальцем в ухе.

— Так-то лучше, — пробубнил он.

Плут вспомнил портрет Вокса Верликса, на котором тот был изображён ещё юным подмастерьем облаковеда. Тогда он был худым и поджарым, а в стальных глазах светились честолюбивые замыслы. Теперь его невозможно было узнать. Он превратился в опустившегося пьяницу. Плут со смешанным чувством жалости и отвращения смотрел на жирную тушу, едва поднявшуюся со стула.

Вокс, остановившись у стола, поднял тяжёлые веки. Плут взглядом последовал за ним.

Обитатель Дворца Статуй смотрел на хитроумное приспособление в форме воронки, оборудованное зеркалами, цепями и рычагами. Вокс протянул руку и с силой дёрнул за медную цепочку. Зеркало накренилось, и на мраморный стол упал широкий луч света.

Плут высунулся из-за стойки, где хранились берестяные свитки. Вокс глядел на озарённый стол, лицо его тоже было залито светом. Плут наклонился вперёд, чтобы лучше видеть Вокса. Тот снова поднял голову, потянул за рычаг и ухватился за следующую цепочку. Столешница сдвинулась, и Плут понял, куда смотрит Вокс. Это был весь Нижний Город с окрестностями. Непонятно как, но Вокс сумел изобрести приспособление, позволявшее ему видеть свои бывшие владения, не выходя из комнаты без окон. Вокс тянул одну цепочку за другой, крутил рычаги, настраивая изображение на круглом столе, пока кадр не попал в фокус.

— Я вас всех вижу, — злорадно пробормотал Вокс, его охватил приступ веселья: потное лицо оживилось, глазки-бусинки засверкали ледяным блеском. — Вам некуда спрятаться! Глаз Вокса видит всё! Всё! Вам пришёл конец, жалкие, ничтожные муравьи! — ликовал он. — Вам всем конец, и только я увижу, как это произойдёт!

У юноши участился пульс: сердце было готово выпрыгнуть из груди. Но любопытство взяло верх, и, забыв про осторожность, он залез с ногами на пуфик, чтобы получше рассмотреть картинку на мраморном столике: рваную линию крыш, Башню Ночи, Дорогу через Великую Топь…

Пуфик качнулся, Плут потерял равновесие и зацепил локтем высокую вазу. Ваза упала на пол и разбилась.

Вокс поднял глаза. На лице его отразилось удивление, сменившееся гневом.

— Кто там? — негодующе спросил он.

Плут решился пойти на уловку: он уже совсем собрался выйти из-за колонны и сказать правителю, что он новый подмастерье, работает у Тестеры и что его послали сюда по поручению, как вдруг…

— Помолись напоследок, — раздался грубый, скрежещущий голос.

Плут замер. Чья-то фигура вырисовалась из мрака рядом с дверью. Вокс обернулся.

— Выйди на свет, — недовольно буркнул он, в его голосе чувствовалось напряжение.

— К вашим услугам, Вокс Верликс, Верховный Академик, — презрительно ответил незваный гость, — в его тоне звучала издёвка и над именем, и над титулом хозяина.

Плут как заворожённый смотрел на фигуру, вышедшую из мрака. Это был гоблин в полном боевом вооружении, точно в таком же, как и наёмный убийца, нашедший свою смерть в коридоре. Гоблин грозно размахивал остро наточенным серпом с устрашающими зубцами. На его губах, пересечённых грубым шрамом, играла зловещая улыбка, обнажавшая гнилые почерневшие зубы.

— Я пришёл к вам с посланием от генерала Титтага.

— Как… Как ты смел… — задохнулся от гнева Вокс. Его двойной подбородок дрожал от негодования. — На колени! Немедленно встать на колени, когда ты обращаешься к Верховному Академику Санктафракса и Нижнего Города!