случилось, когда вспомнил об обещании Беллы. Видимо, он получил ответ из дома, и я не думаю, чтобы мама им гордилась. Сириус был бледен, смотрел куда-то через текст и снова о чем-то думал, не замечая ни моего прихода, ни присутствия рядом Джеймса.
К сдержанной записке прилагался номер магического «Пророка». В котором если не на первой, то уж на второй полосе было написано о неудачном распределении Наследника и размещена колдография матери Сириуса. К слову сказать, она была весьма красивой женщиной, с этим вечным слизеринским надменным выражением, таким же, как у Беллы и Малфоя. Видимо, на газету Сириус не обратил никакого внимания, потому что она и осталась лежать сложенной, а Сириус никогда не отличался аккуратностью. Я не вынес этого молчания, и спросил самое банальное, что мог произнести:
- Сириус, ты в порядке?
- Ага, - неопределенно пробормотал Сириус, медленно поднимая голову. - Эврика!
- Ты определенно читал маггловскую литературу, - вновь удивился я пристрастиям друга.
- Отстань ты от меня с этими магглами и не мешай мне ловить гениальную мысль! - гневно посмотрел на меня Сириус.
- Бедная мысль, - искренне посочувствовал Джеймс, тоже возвращаясь из глубины раздумий.
- Все, поймал, - сообщил нам через некоторое время Блэк.
- А хвост не оторвал? - вновь собрался сочувствовать Джеймс.
- Какой хвост? - воззрился на него Блэк с явным удивлением и непониманием на лице. - Прекратите вы ерунду нести, лучше слушайте! Есть такое заклинание, которым девчонки себе волосы завивают. Нам нужно позарез его узнать.
- Нам? - подал голос я.
- Волосы завивать? - продолжил за меня Джеймс, сверкая глазами из-под круглых очков.
- Да не мы волосы завивать будем, идиоты, - рассердился Сириус, явно надеявшийся донести до нас эту мысль на блюдечке с первого раза. - Это заклинание вообще не имеет обратного заклинания.
- Всю жизнь такими ходят? - невольно восхитился я.
- Оно настроено на определенный промежуток времени, - ласково, как на умалишенного, посмотрел на меня Сириус, и мне очень захотелось подавиться собственными словами и больше так не позориться.
- Я понял, ну есть заклинание, нам оно зачем? - недоуменно спросил Поттер.
- Нам лично оно не надо. Но нам так сильно не нравиться один надменный слизеринец, верно? - подмигнул нам Блэк.
- Боюсь, легко вьющиеся волосы ему только еще больше пойдут, - попытался возразить Джеймс.
- А мы заклинание на максимальные кудряшки настроим, - улыбнулся Сириус, и начал рисовать нам конечную картину, пока мы катались по его кровати и утирали слезы от смеха. Но все начиналось снова, как только Блэк упоминал слова «Малфой» и «кудряшки» в одном предложении. На фантазию мы никогда не жаловались.
- Все это великолепно, но как ты собираешься туда попасть? - посерьезнел Джеймс.
- Нет ничего невозможного, друг мой! Разве мы можем лишить Хогвартс такого удовольствия? - последовал философский ответ.
- А заклинания Несмываемой косметики случайно не существует? - сам себя спросил я, пока мои друзья переживали вторую волну смеха.
Я никак не ожидал третьей волны.
-Чур, губы ярко-розовой помадой с блестками!
- И тени, тени синие!
- Щеки румянами!
- Ремус, я говорил тебе, что ты гений? - обратился, наконец, ко мне Сириус после того, как был составлен план действий.
- Я не против послушать еще раз, особенно, когда предложу вам секретное название нашей операции, - хитро улыбнулся я, насмотревшись в детстве маггловских детективов.
- Какое? - тут же заинтересовались оба.
- «Все женское - женщинам»?
- О да, мне нравиться действовать по плану ВЖЖ! - усмехнулся Сириус, но менять не стал, лишь поглядел на весело жужжащего Джеймса. - Этому столику больше не наливать.
За непринужденной болтовней и обсуждение «нового образа мистера Малфоя» время пролетело совершенно незаметно. Казалось, я только что вбегал сюда после обеда, а времени уже было далеко за десять. Нашу беседу прервала мадам Помфри, сообщив, что меня ждет директор, и что завтра ребята уже выйдут из лазарета. Я покорно следовал за медсестрой, которая за всю дорогу до огромного дерева не проронила ни слова. Я думаю, она боялась меня, особенно когда была со мной наедине и в ночь полнолуния. По ее расчетам выходило, что луна станет окончательно полной лишь под утро, поэтому она ждет меня с утра у себя, чтобы проверить мое физическое состояние. Я почти не слушал ее бормотание и пропустил тот момент, когда она объясняла, куда меня ведет. Я с опаской поглядывал на странно качающиеся ветви дерева, они казались мне живыми и точно разумными. Они переплетались меж собой, производили легкий шум, похожий на шепот, и покачивались против ветра.
- Вот сюда нажмешь, - все еще продолжала объяснять мне что-то колдомедик, пока я зачарованно смотрел на странное дерево.
- Ремус, у нас не так много времени, заклинание скоро спадет! - вконец разозлилась она.
А я даже не запомнил, куда она попала веткой, чтобы открылся этот подозрительно темный провал у самых корней. Помфри уже подталкивала меня к нему, когда над нашими головами в опасной близости пролетела огромная ветка.
- Да двигайся же ты! - раздался гневный голос позади меня, когда я уже стоял в темном подземной коридоре.
Коридор не освещался. Холодный подземный воздух неприятно обжигал легкие, земля была сырая, идти приходилось быстро. Я был рад, что оборотни редко болеют простудой, но если я бы не был оборотнем, меня бы и здесь не было, что не могло не огорчать. Я вновь разрывался противоречивыми чувствами, которые, казалось, совсем исчезли под натиском моих жизнерадостных друзей.
- Там лестница, она приведет тебя в Хижину, не забудь дверь запереть, - махнула мне Помфри и поспешила обратно, оставив меня в невыносимом одиночестве.
За все семь лет я запомнил эту комнатку в мельчайших деталях. Я с уверенностью могу сказать, какой пролом где находиться. Тьма комнаты, тяжелый воздух и невероятное количество пыли - все слилось в одно и то же воспоминание на протяжении нескольких курсов. Мне было настолько плохо в этом доме, что это сказывалось даже на моем Волке, пусть я давно перестал чувствовать его настолько хорошо. Мои воспоминания о собственных действиях с каждым новым превращением покрывал все более густой туман, но даже сквозь него я помнил, как с отчаянием смотрел на закрытую дверь, положив голову на передние лапы. Мой старый Волк все еще хотел быть кому-то нужен, и с каждым превращением отчаянно желал этого кого-то найти. А я нашел. Нашел и ждал помощи. Ждал поддержки. И смотрел вместе с Волком на дверь все раннее утро, пока со вздохом не заметил нарастающую боль в некоторых костях. Превращение не занимало много времени, но отнимало достаточно сил. Пошатываясь, я отпер дверь, прошел подземным ходом на улицу и, пошатываясь, побрел по мокрой от росы траве в сторону замка, разглядывая необычайно светлое для такого времени небо и Лес, покрытый таким же туманом, каким был заполнен мой разум. Я не замерз и не промок, но как только я оказался лицом к лицу с мадам Помфри, я позволил себе просто упасть в темноту
