влились сразу несколько новых футболистов, которым требовалось вписаться в нашу игру. А ждали от них многого и сразу. И вдруг Текке получает травму, Домингес – тоже, некоторые другие новички находятся не в лучших кондициях… Из-за всего этого потребовались месяцы, чтобы понять: тот же Домингес не способен выполнять многие оборонительные действия. Понять это можно только по ходу игр!
У тебя в голове складывается изначальный образ командной игры, которую ты хотел бы видеть. Но, поскольку не было возможности наигрывать ее с самого начала, потребовалось много времени, чтобы понять все особенности футболистов и определить схему, которая бы им оптимально соответствовала. Свет в конце тоннеля увидел где-то в июле, в начале второй половины сезона.
Аршавин конкретизирует:
– Думаю, если бы мы играли по схеме 4–3—3 со старта сезона, многое начало бы получаться гораздо раньше. По этой модели мы играли при Адвокате в 2006-м. Но после того как купили Домингеса, начали искать ему место на поле. И долго ставили его «под нападающими», где он играть, на мой взгляд, не может. Из-за этого страдала схема, страдал он сам, страдали все футболисты. Когда же мы вернулись к 4–3—3, все наладилось.
Критический момент наступил 4 августа. В тот день «Зенит» вчистую уступил в Москве «Динамо» – 2:4. В последних трех матчах – на выезде со «Спартаком» и «Динамо», а также дома с «Амкаром» – было заработано всего очко с общей разностью мячей 3–7. После 19-го тура питерцы отставали от лидера, «Спартака», на пять очков и не показывали даже намека на осмысленную игру.
Весной 2008-го Сарсания в нашей беседе вспоминал:
– Это был самый тяжелый момент. Не могу рассказать всего, но ситуация была по-настоящему кризисной. Я прилетел в Питер – и понял, что у ребят назрел серьезный разговор с Адвокатом, на который они в качестве своего представителя готовы делегировать капитана. Мы с Тимощуком пошли к Дику. Был долгий обмен мнениями.
С одной стороны, Толя откровенно высказал вопросы, которые накопились у футболистов. О том, например, что физические нагрузки на тренировках кажутся им недостаточными. Или что не до конца объясняются тактические детали действий в обороне. Но в то же время Тимощук дал понять: команда хочет работать с Адвокатом. И будет выполнять все его требования. Это была откровенная и по своей сути очень хорошая беседа. После нее Дик сам почувствовал, что ребята ему доверяют.
Когда Толя ушел, мы остались с главным тренером обсудить происходящее, и я нутром ощутил: этот разговор все в его сознании перевернул. Спало напряжение – причем с обеих сторон. И спустя два дня в кубковом матче было разгромлено со счетом 9:3 «Динамо»…
То, что разгром «Динамо» на «Петровском» стал поворотным моментом в сезоне, подтвердил мне и Тимощук:
– Было тяжело. Каждый знал цель – чемпионство, но мало кто верил, что «Зениту», несмотря ни на какие трансферы, это удастся. Мы показывали невыразительную игру, но все равно чаще добивались результата. А 9:3, пожалуй, стали первым плодом того, над чем мы работали на тренировках. Этот результат, безусловно, придал нам уверенности в своих силах.
Августовский кризис в «Зените» пытались разрешить на всех уровнях. Радимов в апреле 2008-го рассказывал:
– В один из дней пообедали втроем – Фурсенко, Тимощук и я. Звали еще Аршавина, но он по каким-то причинам не смог. Тогда были серьезные проблемы, на команду и тренера вылилось много критики. Договорились забыть все обиды и подчинить себя одному делу – победе в чемпионате. И поддержать Адвоката, которому эта поддержка тогда была очень нужна.
– Дик знал о той встрече? – спросил я Радимова позже.
– Насколько я понимаю, нет. Но целью того разговора была именно его поддержка. Сергей Александрович собрал нас именно для этого. И для того, чтобы объяснить: какие бы результаты мы ни показывали, до конца сезона должны быть единой командой. Был ведь потом еще случай с Текке, который отказался выходить на замену за три минуты до конца матча со «Стандардом». Адвокат хотел его выгнать, но многие футболисты пошли к нему и убедили, что этот человек пригодится в концовке сезона. И Фурсенко тогда очень повлиял на тренера, чтобы Текке оставили в команде. Турок извинился перед ребятами, и его извинения были приняты. А потом он сделал решающий голевой пас в матче с «Москвой», который многое предрешил…
В том «Зените» не сразу, по кирпичикам, но все-таки сложилась уникальная для России система взаимоотношений. Адвокат привнес западный подход, и в конце концов он сработал: не будучи близкими друзьями в жизни, футболисты на поле бились по-мушкетерски – один за всех и все за одного. От отношений, допустим, в садыринском «Зените»-84 эта модель отличается очень сильно. Но оказывается, к большим успехам может привести и она.
Весной 2008-го я спросил Аршавина:
– Анюков в интервью «Спорт-Экспрессу» в особой любви Адвокату не объяснялся. Похоже, отношения между ним и командой можно назвать сугубо профессиональными.
– Да. И между футболистами – тоже. С одной стороны, Адвокат может пойти навстречу по какому-то вопросу: скажем, мне нужно было забирать жену с дочкой из роддома, и он разрешил пропустить тренировку. Но во многом и отказывает. Он человек упрямый и иногда, как мне кажется, даже понимая, что не прав, не отступается от своего решения. Допустим, сидим на сборе, в 20.45 показывают матч Лиги чемпионов, а Дик точно на это время назначает ужин. Все просят его перенести ужин хотя бы четверть часа – бесползено.
Наша задача – выходить и играть, а отношения за пределами поля его не волнуют. Файзулин в интервью говорил, что для него отношения в «Зените» стали откровением. Он привык, что в Нальчике все всегда вместе ходят, а здесь такого нет. Но при этом каждый выходит на поле и профессионально делает свою работу. Думаю, это хорошее определение того, что сейчас представляет собой «Зенит».
В своих рассуждениях Аршавин вышел на объяснение феномена победителей Кубка УЕФА. «Зенит», пройдя сквозь тернии, стал европейской командой. Менталитет несентиментального, но прямого и справедливого голландского тренера передался футболистам.
Спрашиваю Тимощука:
– В рестораны всей командой часто ходите?
– Подобных традиций здесь нет. Не было их, кстати, и в «Шахтере». Иногда по каким-то поводам – вроде рождения ребенка либо дня рождения – собираемся, но не сказать, что на регулярной основе.
Адвокат подтверждает то, о чем говорят игроки:
– Я отношусь к ним, как к футболистам. Ни один не входит в число моих друзей – со всеми без исключения я соблюдаю дистанцию.
При том, что у Хиддинка стиль взаимоотношений с командой был совсем иным, Аршавин в нашей беседе 2008 года подметит нечто корневое, «сермяжное»:
– Что отличает как Адвоката, так и Хиддинка от большинства российских тренеров – у голландцев в команде все вместе. В быту нет разделения на основных и запасных. Каждый резервист может обратиться к тренеру с какой-то житейской просьбой, и к нему отнесутся точно так же, как к ведущему игроку. Поэтому все без исключения ощущают себя полноценными членами команды. Так же и у Хиддинка.
Это еще одна причина, почему сейчас в сборную все хотят ехать и с радостью откликаются на приглашения.
Сколько раз мне уже доводилось убеждаться, что мысли и формулировки Аршавина, его интеллект в целом – много выше по уровню, чем практически у всей футбольной среды! Очень интересно, чем этот человек займется и каких успехов достигнет после окончания карьеры игрока. Лет через 10–15 на этот вопрос уже можно будет ответить с большей или меньшей определенностью…
Тем не менее был момент, когда Адвокат и «Зенит» находились даже не в шаге, а в миллиметрах от расставания. Отчаявшись что-либо изменить, голландец подписал контакт, согласно которому сразу после окончания чемпионата России – 2007 должен был возглавить сборную Австралии.
Сарсания рассказывает:
– Адвокат – нормальный человек, который всегда может поддержать, когда тяжело, и в то же время «напихать», когда нужно. Мне он нравится тем, что у него нет двойного дна и двойных стандартов. Единственный раз, когда он сделал что-то, не предупредив, – подписал контракт с австралийцами. И то мучился, мучился и наконец сказал мне: «Ты знаешь, я вот такое совершил…» А так всегда говорит, что думает и как есть.
Чем они его заманили? Просто момент у нас был очень тяжелый летом 2007 года. Вроде бы «Зенит» и шел в лидирующей группе, но все время подвергался мощнейшей критике. Шли поиски своей игры, не все футболисты еще понимали требования. И самое обидное для Дика было, что питерские СМИ неистовствовали гораздо больше, чем московские. Ему все это переводили, и он очень болезненно
