Поняли? — глаза цвета спитого чая уставились на Демьянко.
—
Да, — коротко ответил молодой человек.
—
Затем — сюда, — продолжал приказывать Павлюк. — Вы тоже, пан отец, позаботьтесь, чтобы вас ничто не задержало. Надо действовать как можно быстрее, пора кончать игру…
Вечером, когда пани Гелена вышла из комнаты, Демьянко сказал:
—
Богданна, завтра утром мы поедем за город, и ты все поймешь.
Девушка посмотрела с удивлением и надеждой. Длинные ресницы ее дрогнули.
—
Я не могу, мне надо на работу.
—
Ничего, потом скажешь, что была больна.
—
И после этого ты сделаешь, как я просила?
—
Все узнаешь, Богданна. Все узнаешь завтра.
И вот опять они в кабине «мерседеса», за рулем — Торкун. Дорога на «Бесову скалу» заброшенная, пользовались ею мало, и контрольно-пропускной пункт здесь не ставили, к обманным уловкам прибегать не пришлось. Выехали из города все вместе.
Километрах в десяти от скалы их обогнала ничем не примечательная легковая машина.
—
Кто такие? — испугался Торкун. — Не за нами?
Ростислав не ответил.
—
Куда и зачем мы едем? — спросила Богданна.
—
Не надо задавать вопросов, объясню потом.
Перебросились еще несколькими словами — пустыми, ничего не значащими. Настоящая беседа не налаживалась.
Вот наконец прибыли к цели путешествия.
—
Машину оставлять без присмотра нельзя. Торкун посидит здесь, мы к скалам, — сказал Демьянко, выходя из автомобиля, когда «мерседес» остановился.
Богданна молча приняла приглашение. В руках девушка держала большую хозяйственную сумку.
—
Мама пирожки положила, — объяснила спутнику, ласково улыбнувшись.
—
Оставь, мы сейчас вернемся.
—
Хорошо.
На лесной тропинке под ногами шуршали листья. Свежий осенний воздух бодрил. Богданна еще девочкой приезжала сюда с отцом и матерью. До войны «Бесова скала» была у горожан одним из любимых мест воскресных пикников. Сейчас, тем более в будний день, тут царили безлюдье, тишина, покой.
Вышли на просторную, залитую солнцем поляну. Красавец бук раскинул пышные ветви. За буком оборвалась пропастью каменистая площадка. Это и была «Бесова скала» — мрачное, хаотическое нагромождение валунов. Со дна пропасти несся шум горного потока.
—
Как приятно! — невольно сказала Богданна, вздохнув всей грудью. — Красиво.
—
Да, очень красиво, — равнодушно отозвался Демьянко. Остановился, посмотрел на девушку. — А ты знаешь, что я обещал сделать, когда приедем сюда?
—
Нет, — с удивлением ответила Богданна. — Откуда мне знать.
—
Когда приедем сюда, — он говорил странным, неживым голосом, без всякого оттенка, — когда приедем сюда, я обещал застрелить тебя и труп бросить в реку.
Ей стало так страшно, что она даже не испугалась. Смотрела на Демьянко, не понимая слов. Полным обиды голосом воскликнула:
—
Как не стыдно! Что за шутки!
—
Не бойся! Не бойся! — заторопился он, увидев побелевшее лицо девушки. — Я не убить тебя хочу, а спасти. Лишить тебя жизни хотел…
—
Кто?
—
Отец Иваньо, которого ты так почитаешь. Ты должна понять, сколько бед могла натворить своей слепотой.
Демьянко не догадывался, какова религиозная нерассуждающая и безграничная вера, воспитанная с детства. При имени священника страх на лице Богданны сменился гневом. В глазах заиграли мутные фанатические огни.
—
Теперь я поняла, все поняла, — гадливо и презрительно сказала девушка. — Ты и Долгий обманывали пана отца и теперь клевещете на него, боясь расплаты. Звери! Проклятые звери, которые недостойны сапоги целовать святому человеку. Погоди, за меня отплатят и тебе и Долгому!
—
Долгого уже нет, — он старался говорить спокойно. — Нынешней ночью «боёвку» окружили, в перестрелке Долгий убит.
—
Ложь! Все ложь! — кричала, ничего не понимая, не слыша и не желая слушать. — Проклятые!
—
Богданна, успокойся, пойми…
Вместо ответа девушка плюнула ему в лицо.
Не сознавая, что делает, Ростислав схватил ее, стиснул ей рук0.
—
Ой, — сказала покорно и жалобно. Глаза ее были совсем близко от глаз Ростислава, и молодой человек увидел в них слабость, печаль и еще что-то, от чего чувства его пришли в окончательное смятение. Ни о чем больше не думая, обнял Богданну. Она прижалась к нему теплым, послушным телом.
—
Прости, — сказала Богданна. — Если можешь, прости.
Он ответил на ее поцелуй, робкий, неумелый. Напрягая всю волю и всю любовь свою, подумал, что так, как он готов поступить, нельзя поступать. Во имя любви, будущей любви на всю жизнь, тихонько отстранил Богданну. Она послушалась — трепещущая, покорная.
Он сказал:
—
Сейчас мы должны расстаться.
Она молча смотрела на него. Провела ладонью по его щеке. Заплакала тихо, виновато.
—
Не надо, родная, не плачь. Послушай меня.
—
Да, милый, да.
—
По этой тропинке выйдешь на дорогу…
—
Да…
—
Там тебя ждет автомобиль — номер сорок восемь — тридцать два. Шофер в штатском.
—
Да…
—
Садись в автомобиль, не спрашивай ни о чем. Тебя отвезут куда надо, все объяснят.
—
Да, милый…
—
Все будет хорошо, не бойся, сделай так, как я тебе сказал. От этого зависит наша жизнь и наше счастье.
—
Я все сделаю, милый. Ты простил меня?
—
Глупая, ты сама не помнила себя.
—
Да, я не виновата.
—
Иди, нам нельзя здесь долго. Не заблудись. Прямо по тропинке, автомобиль сорок восемь — тридцать два.
—
Я иду, милый, не беспокойся за меня. Мы еще увидимся?
Вы читаете Приключения 1972—1973
