Но тогда почему дежурные его не опознали?

— Вот что меня удивляет! И шрам! — Денисов провел рукой по воротнику. — Заметьте, жил в Москве на квартире, субботы и воскресенья проводил в поселке.

Вещи из автокамеры получены в пятницу. Как бы перед отъездом… А инструменты, микрометры? Это же по его специальности!

— Выходит, кражу совершил не карманник. Не гастролер и не рецидивист…

— Дмитрий Иванович, ваш консультант, — помните? — сразу сказал, что вор

— новичок, фраер.

— Мы правильно едем?

— К Суждину?

— Да, но сначала в поселковое отделение внутренних дел.

— Правильно, — Денисов погладил брошенную на сиденье мохнатую шапку Кристинина, хотел что-то сказать, но промолчал. Кристинин не терпел изъявлений благодарности.

— Хочу спросить, — Денисов сбоку взглянул на собеседника. — Вы тоже начали с постового? До того, как попали в уголовный розыск?

Кристинин прикурил сигарету:

— Это длинная история. После университета я несколько лет работал адвокатом, потом следователем.

Собственно, у меня была такая программа.

— А на моем месте какую бы вы избрали программу?

— Ты поступил на юридический факультет… Это хорошо. А сейчас? — Он подумал. — Что ты можешь сказать о поезде, зная только его номер? В какую сторону он идет? Как делят между собою вагоны носильщики?

Смог бы ты восстановить путь, который проделает выброшенный на вокзале клочок бумаги? В каком часу, когда и кто перенесет его из урны в контейнер, как он окажется на заднем дворе, а потом на городской свалке?

В каком месте под вокзалом проходит теплоцентраль и где можно ночью отсидеться в тепле? Знаешь?

— По правде говоря, я не думал об этом.

— Ты должен знать о железнодорожном транспорте, о вокзале по возможности все… Постой, мы, кажется, приехали…

Завидев машину с московским номером, подъезжающую к отделению, дежурный спустился с крыльца, откозырял.

— Начальник у себя? — спросил Кристинин, опуская стекло и предъявляя удостоверение Московского уголовного розыска.

— Начальник отделения в районе, — ответил дежурный.

— Если мы привезем одного человека на допрос, кабинет для нас найдется?

— Места хватит.

— Что ж! — сказал Кристинин, включая зажигание. — Показывай дорогу.

Вскоре машину пришлось оставить и дальше идти пешком.

Денисов нашел дом, в котором они проверяли паспортный режим, показал Кристинину:

— Здесь.

Во дворе, перед террасой, колол дрова молодой высокий парень в телогрейке, наброшенной поверх белой нейлоновой сорочки. Он оглянулся на прохожих и снова принялся за дрова. Денисов заметил, что в жизни Суждин был моложе и тоньше, чем на фотографии, носил другую прическу. Уже знакомые Денисову бабка с внуком складывали наколотые дрова на террасе.

Поравнявшись с невысоким дощатым заборчиком, Кристинин остановился, положил локти на штакетник и, не говоря ни слова, стал — наблюдать за работой. Парень снова оглянулся, но ничего не сказал. И это было странно. Суждин колол дрова, а Кристинин и Денисов наблюдали. Когда был разрублен последний кряж, Кристинин окликнул:

— Суждин? Николай? Нужно поговорить. Пойдем с нами.

Суждин ни о чем не спросил, положил топор, что-то крикнул старухе и вышел за калитку. Старуха посмотрела вслед, потом подняла топор и внесла на террасу.

Она узнала Денисова, но не показала виду. Кристинин, не оборачиваясь, пошел к машине, за ним так же молча потянулись Суждин и Денисов.

— Тишина такая! — сказал Кристинин, садясь за руль. — Только на санях и ездить.

— Далеко поедем? — спросил Суждин.

— В отделение.

— Ясно.

В милицейском доме было все так же тихо и пустынно. Дежурный провел всех троих через полутемный коридор в небольшую, жарко натопленную комнату за деревянной перегородкой. Денисов нервничал. Суждин ждал.

— Вы поговорите здесь, — сказал Кристинин. — Я кое о чем спрошу у дежурного.

Секунды потянулись мучительно долго.

— В армии был? — спросил Денисов.

— Был.

— Так… — Он вынул из кармана конверт, в котором носил записи по краже, затем вытащил смятую бумажку, которую приготовил заранее, — бланк заявления.

Суждин покраснел: издалека он не разобрал, заполнен ли бланк и чьей рукой, но набранные типографским шрифтом слова «Заявление» и «Вещи получил сполна»

бросились в глаза.

— Как же это получилось? — спросил Денисов.

Суждин сидел не шелохнувшись.

Вошел Кристинин, переставил стул ближе к Суждину.

— Как получилось? — повторил Денисов.

Суждин молчал, но не только для опытного работника МУРа, и для Денисова тоже молчание это было красноречивее слов.

— Не вижу причин, отчего все не рассказать, — сказал Кристинин, — есть люди, отрицающие очевидные факты. Я знал таких, кто этим гордился… В тюрьме. Потом в колонии. Это были не очень умные люди…

При упоминании о колонии Суждин сделал нетерпеливое движение рукой. х Он вовсе не напоминал прилизанного юнца, изображенного на фотографии, у него было бледное, чуть асимметричное лицо и тоскливые глаза.

— Бабка говорила, что вы приезжали… — сказал он. — Я сразу понял.

— Как все было? — спросил Денисов.

— Я увольнялся с завода. Приехал на вокзал, чтобы положить сумку в автокамеру. На завод ее нести нельзя было — тал у меня резцы лежали, штангели… А когда сумку сдал, идти было некуда. В отдел кадров — рано.

Двое подходят… Выпил с ними и пошел бродить… Чемодан этот — будь он проклят! — он ведь с полчаса стоял ничейный… Я его в камеру хранения поставил, сначала даже оттуда брать не хотел.

— Зачем были нужны резцы? — спросил Денисов. — Штангели?

Суждин поднял тоскливые глаза:

— Я сюда в РТС переходил. Из Москвы… Тут с инструментами туго. v — За вещи много получил? За одежду?

— Из чемодана? — Суждин положил руку на грудь. — Все цело. Ничего не взял. Так в чемодане и лежит, увидите! За поленницей, в сарае… Хотел отослать.

Думал, адрес в чемодане.

— Наверное, уже все сгнило…

— Напишите, — Кристинин пододвинул стопку белой бумаги, которую он принес от дежурного, — все