Кто из политических заключённых считался уже перевоспитанным и достойным службы, решала администрация каждого лагеря по своему усмотрению, узников, отбывающих наказание по криминальным статьям, брали либо по личному желанию, либо просто в приказном порядке. Причём перед отправкой в зондеркоммандо большинство их проходило специальную психологическую «обработку»: например, первые 73 рекрута из Нойенгамме вместе с остальными немецкими заключёнными, то есть также потенциальными солдатами зондеркоммандо, были построены на главном плацу, где перед ними лично комендант лагеря Макс Паули повесил заключённого Франца Хобельсбергера, направленного в зондеркоммандо из Заксенхаузена и впоследствии дезертировавшего из части.
Несмотря на это, а также на жесточайшие порядки, царившие в зондеркоммандо, из-за постоянного ухудшения качества прибывающего в часть людского материала дисциплина разительно падала. Во время операций в Словакии местные жители часто жаловались на грабежи, незаконную конфискацию продовольствия и алкоголя, побои и изнасилования, имели место и попытки дезертирства.
Наказания провинившихся также были безжалостными, причём по давно заведённым в зондеркоммандо правилам для приведения в исполнение смертного приговора было достаточно лишь личного решения командира части, СС-оберфюрера Оскара Дирлевангера. Бывший солдат 2-го батальона 2 -го полка зондеркоммандо «Дирлевангер» описал одну из таких казней, проведённых в Словакии в конце ноября или начале декабря 1944 года: «…батальон ночью был выстроен в формацию открытого квадрата, посередине которого на коленях стояли около 20 чел., в одних нижних рубашках, которых по очереди застрелил в затылок личный шофёр командира батальона… расстрел проходил при направленном свете автомобильных фар…»
Кроме первой партии бывших политзаключённых поздней осенью 1944 года в часть также прибыли три новых офицера: СС-гауптштурмфюрер Йоханнес Карноп,[77] СС- оберштурмфюрер Эрих Брандт[78] и СС-унтерштурмфюрер Георг Вильд.[79]
23 ноября 1944 года штурмовая бригада Дирлевангера[80] переместилась на юго-запад от города Тренчин, где вместе с приданными частями 167-й и 182-й дивизий вермахта вела операции по ликвидации различных партизанских формирований и частей словацкой армии, перешедших на сторону повстанцев. В это время командиром одного из полков штурмовой бригады становится СС-оберштурмбаннфюрер Эрих Бухманн.[81] Бои в словацких горах были ничуть не легче, чем в дремучих лесах и на болотах Белоруссии. В дневном отчёте от 3 декабря 1944 года говорится о тяжёлом бое и потерях партизан 136 чел. убитыми, о потерях немцев информации нет.
Следующим офицером, прибывшим в часть, являлся СС-гауптштурмфюрер, доктор юриспруденции Бруно Вилле. Доктор Вилле являлся военным судьёй СС. В каждой фронтовой дивизии или иной крупной формации Ваффен-СС имелся собственный военнополевой суд, а так как штурмовая бригада Дирлевангера по своим размерам уже приближалась к хотя и недокомплектной, но всё-таки дивизии, в её расположение был направлен судья СС для организации на месте юридической работы. Это назначение отвечало установленным правилам, но при взгляде на истинное положение дел в зондеркоммандо являлось абсолютно бесполезным и лишь указывало на отсутствие в командных кругах СС реальной информации о ситуации в части. Тем не менее доктор Бруно Вилле благополучно пережил Вторую мировую войну и уже после её окончания, в 1946 году, составил интересное описание своих впечатлений от пребывания в зондеркоммандо:
«..Я являлся 1-м заместителем судьи военнополевого суда в 16-й моторизованной дивизии СС, когда в ноябре 1944 года от моего командования, Главного управления юстиции СС, я получил предписание о переводе в штурмовую бригаду «Дирлевангер». До этого момента моя информация о части сводилась лишь к тому, что я где-то слышал кое-что о том, что часть является штрафным батальоном для перевоспитания бывших браконьеров. Начальник отдела по реабилитации СС-Штандартенфюрер Бурмейстер также сообщил мне, что личный состав штурмовой бригады состоит частично и из осуждённых военнослужащих СС, направленных в часть для реабилитации по приказанию лично Гиммлера, а моей задачей будет являться также проверка прохождения реабилитации этих солдат в каждом конкретном случае, в связи с практически полным отсутствием взаимной коммуникации между Главным управлением юстиции СС и командованием части. Также я был проинформирован о том, что в части не существует как таковой военно-полевой суд, к которому я бы мог быть официально приписан как судья, но для рассмотрения случаев с участием новых осуждённых членов СС или бывших осуждённых членов СС может быть легально задействован ближайший к месту дислокации полевой суд СС или полиции, в то время как полную и неограниченную власть над жизнью и смертью действующего личного состава части имеет её командир, СС-оберфюрер Дирлевангер, получивший это право по личному распоряжению Гиммлера, в рамках так называемого «Приказа для Секретных Подразделений».[82]
Я прибыл в бригаду, находившуюся тогда в Словакии, в начале декабря 1944 года. Ситуация, которую я с ужасом обнаружил на месте, показалась мне абсолютно невозможной для проведения каких-либо легальных действий с точки зрения как военной юстиции, так и разума вообще. Я не верил в возможность даже постепенного восстановления законного порядка. Эта часть ни по своему составу, ни по способу командования не могла являться настоящим подразделением Ваффен-СС, что было ясно уже при одном только взгляде на солдат, лишь немногие из которых были одеты в стандартную униформу СС.[83]
По нескольким замечаниям Дирлевангера и по результатам моих собственных наблюдений за время недолгого пребывания в части я удостоверился в том, что ни командование СС вообще, ни конкретно Главное управление СС не имеют никакого контроля над «штурмовой бригадой» и не имеют сил и фактических возможностей таковой контроль установить; при этом все вопросы деятельности части решает сам Дирлевангер, общаясь напрямую с Гиммлером, у которого находится на позиции фаворита, с СС- обергруппенфюрером Небе из Рейхскомиссариата полиции и со своим давним другом СС- обергруппенфюрером Бергером, который делает для него всё, что есть в его силах. Запросы, указания или жалобы из других кабинетов просто отправляются прямиком в мусорную корзину, если являются в данный момент как-либо неудобными, при этом Дирлевангер постоянно подстраховывает свою позицию, ссылаясь на Гиммлера. Состояние законопорядка в бригаде шокирующее. Никакой материал по правонарушениям не
