товарищ сказал бедняку:

— Езжай прямо по этой дороге, не сворачивай с нее нигде в сторону, иначе тебя ожидает гибель.

Они поблагодарили друг друга. Бедняк направился со своей невестой в село своего тестя вместе со скотиной и прочим имуществом, а товарищ его скрылся в кургане.

Несколько отдалившись от кургана, бедняк остановил скотину, которую гнал с собой, и сам себе сказал:

— Как это я не спросил имени у того, кто оказал мне такую помощь, кто вместе со своим конем перенес из-за меня столько трудностей? Кто он такой?

На своем коне бедняк собрал свою скотину в одно место, и конь окружил ее железной оградой, затем бедняк повернул обратно к кургану, в котором скрылся его товарищ, и там сошел с коня:

— Оф, оф, — сказал он, и товарищ быстро выскочил из кургана.

Тогда бедняк говорит ему:

— Да не будет тебе неприятно, но я возвратился обратно к тебе, который вместе с конем перенес из-за меня столько трудностей и оказал мне такую большую помощь. Однако я не знаю, кто ты?

А тот ему ответил:

— Не я тебе помог, а ты мне. Меня убил проклятый вепрь; он убил и коня моего, и борзых собак, а ты похоронил нас с честью. Я — Барастур, владыка загробного мира. А теперь уезжай к себе. Ты предупрежден, что не должен сворачивать с дороги. Но если ты где-нибудь все-таки свернешь в сторону, то мои борзые спасут тебя от одной беды. Когда же ты успокоишься от своих дел, то поезжай в мой дом и моим маленьким ножиком с черной рукояткой, который засунут с тыльной стороны моего кинжала, заколи рыжего барана, которого я откармливал семь лет, предварительно посвятив его мне. А после этого посвяти мне мою жену и зарежь ее этим же ножиком. Красивее моей жены нет женщины на свете, и ты возьмешь на себя грех, если возжелаешь ее.

Бедняк уехал от него. Выпустил он свою скотину и гонит ее, гонит впереди себя по дороге.

Он доехал до смежной дороги, и до слуха его донесся надрывный плач ребенка.

— Хотя я и предупрежден, что нельзя сворачивать, — сказал бедняк, — но все-таки я не могу не узнать, что это за плач такой.

И он опять собрал свою скотину в один круг, а конь его заключил ее в железную ограду. Затем он верхом направился туда, откуда слышался надрывный плач. Он увидел, что ребенок зашел в складку между двумя горами и плакал там. Бедняк решил, что не может оставить ребенка, спешился и полез туда, а гора замкнулась за ним, как на замок. Ребенок, который надрывно плакал, превратился в женщину, и она сказала бедняку:

— Я умираю с голоду, а теперь я насыщу себя!

— Бравая женщина, не ешь меня, — говорит ей бедняк. — Я как гость твой нахожусь под твоим покровительством.

Они схватились, и, когда бедняку стало невмоготу, он вспомнил о борзых собаках и говорит:

— Я надеялся, что в трудный час вы выручите меня, потому я и трудился, когда убирал ваши трупы.

Две борзые собаки оказались там и принялись грызть гору своими зубами, но не смогли ее прогрызть.

Бедняка охватил страх за свою жизнь, он говорит:

— Конь саулохской породы, я надеялся на твою помощь в трудный час, потому я и потрудился, предал земле твой труп!

Конь-саулох в один миг очутился там; он стал бить гору своими булатными копытами и проделал в горе две маленькие дырочки. Две борзые собаки заскочили в эти дырочки и набросились на женщину, стали рвать ей пятки. Они перегрызли сухожилия ее пяток, и она присела. Тогда бедняк зарезал ее. Затем он вскочил на своего коня и поехал дальше, а конь саулохской породы и борзые собаки вернулись обратно в курган.

Пригнал бедняк свою скотину и добычу в село хана, отца своей невесты, и, когда рассвело, приказал сказать ему:

— Ничего больше не бойся! Вот я пригнал обратно и твою скотину, и добычу, доставшуюся от разбитого хана; все это находится у тебя во дворе!

Хан и бедняк поблагодарили друг друга, и бедняк увел ханскую дочь к себе, на ту сторону моря, в жены. Стали они жить вместе.

Прошло около месяца, и бедняк сказал:

— Поеду проведаю своего товарища и исполню его поручение.

Он заехал в дом своего товарища в неурочное время; видит: и дом, и двор, и сарай наполнились светом. Он привязал коня своего к коновязи, подошел к дому, посмотрел в окно и видит: передняя часть шеи жены его товарища раскрылась, и свет, исходящий от шеи, освещает всю комнату.

Он зашел в комнату. Жена товарища готовила чурек, и бедняк ей сказал:

— Приготовь четыре чурека, как это положено по покойницкому обычаю.

Она испекла четыре чурека.

— Муж твой был моим приятелем, — сказал бедняк жене своего товарища, — и я должен посвятить ему вашего рыжего барана. Вынеси мне его маленький ножик с черной рукояткой, который воткнут с тыльной стороны его большого кинжала.

Она вынесла ножик, и он посвятил своему товарищу Барастуру и рыжего барана, и чуреки.

Сколько смогли съесть гость и сама хозяйка?

Жена Барастура постелила бедняку в хадзаре, а сама легла спать в своей спальне.

Когда жена Барастура заснула, то передняя часть ее шеи опять раскрылась, и от нее заструился свет. Бедняк встал, подошел к ней с ножиком, положил его на ее горло и сказал:

— Да будешь ты посвящена Барастуру!

Он не сдержался, поцеловал ее и быстро перерезал ей горло.

То место, где он коснулся ее губами, почернело, как бок котла от сажи. Сам же бедняк немедленно выехал обратно к себе.

Когда он приехал домой, то заснул и во сне видел Барастура загробного мира.

Утром он рассказал про свой сон жене, сказав ей:

— Я совершил большой грех, который зачтется мне ко дню страшного суда.

— Чем ты согрешил? — спрашивает его жена. Он ей ответил:

— Я зарезал жену Барастура по его просьбе, но не сдержался, и там, где я коснулся ее губами, губы ее почернели, и он не допустил ее к себе. До тех пор пока не сойдет чернота с ее губ, Барастур велел ей быть в аду!

В нартовском селе жили бедные старик и старуха. Старик занимался охотой, и они существовали и счастливо жили на то, что он добывал охотой и приносил домой.

Однажды старик со своей кремневкой за плечами направился на охоту по улице нартовского села. Нартовская необузданная молодежь, не посчитавшись со старостью охотника, стала издеваться над ним: они сорвали кремневку с его плеч и принялись бить ее о камни. Старик-охотник вернулся обратно домой, проливая слезы, и говорит своей жене:

— Нам нельзя больше жить среди необузданной нартовской молодежи. Собери наши вещи и уедем куда-нибудь на погибель своей головы.

Старуха собрала вещи, старик вскинул на плечи свою кремневку, засунул за пояс топор, и они вышли в путь-дорогу. Сколько времени они шли, кто знает, и заметили они вдали на берегу моря необычайно большое дерево. Это дерево стояло над обрывом, наклонившись к морю. Они подошли к нему; старик- охотник вытащил из-за пояса топор и стал рубить дерево. Дерево стало трещать. Когда старик значительно