божественные сферы духа… И вообще — там меня назначили Верховным Главнокомандующим при старце и Богородице.
Мне стало как?то не по себе, и я поспешила откланяться и уйти, унося с собой тяжелое и тревожное чувство.
Вскоре я его увидела в телевизионном ток — шоу, где он все порывался то ли делать руками какие — то пассы, то ли поймать неких невидимых глазом существ, мельтешащих перед лицом…
И что особенно меня поразило — он сказал, что Бог открыл ему его новое имя и оно было что?то вроде «Бомкинчондро Готтопаддахай».
Я даже не знала, как за него теперь молиться… Все он виделся мне таким, каким запомнила его в давние времена: юным, полным желания уйти в пустыню и там забыть и себя, и мир ради Христа.
Прошло еще года два.
И вот один мой знакомый иеромонах по просьбе своей прихожанки — совсем древней старушки, собрался соборовать и причащать ее парализованного внука. Однако ехать было далеко и ему неловко было отправляться со Святыми Дарами общественным транспортом. Словом, я повезла его туда на машине и поднялась вместе с ним в квартиру. В комнате на диване лежал больной человек, худой, с длинными седыми волосами. И священник затворился с ним в комнате, а мы со старушкой сели на кухне.
— Инсульт у Бореньки! А ведь и не старый еще! — вздохнула старушка. — Ни сказать ничего не может,
ни двинуться с места! Вот Господь?то его как — связал! Рот заткнул! Смирительную рубашку на него надел!
— Ну что вы такое говорите! — воскликнула я. — Словно Бог — это санитар, тюремщик…
— А то и говорю, что знаю. Ведь Боря уже революцию на небе готовил! Говорил — вот взойду до седьмого неба, все там переверну, наведу там порядки! Да, так и говорил. А Господь ему, видишь, в ответ: да ты хоть с дивана?то своего слезь, неразумный! Себя хоть переверни… Не может! А все величался: я?де — духовный главнокомандующий! Бобкинчондро какой?то меня зовут…
Странное подозрение возникло у меня… Я заглянула в комнату… Священник нагнулся над ним, помазывая елеем. Но чуть лишь отошел в сторону и стал читать молитвы, как мои опасения подтвердились.
— Но ведь, кажется, он сам отверг Церковь, — смутилась я. — Как же его причащать? Может, это против его воли? Это может получиться — насильно… Или он успел покаяться? — осторожно спросила я у старушки.
— Успел — не успел… Господь ему уста уже затворил, руки отнял. Так что за он или против — это мы уже не узнаем, да это и неважно, — проворчала она. — А насчет насильно, это я тебе, милая, скажу так: мертвые тоже, может, не все хотят, чтобы мы о них молились. А мы и не спрашиваем: молимся, и все! Враги, может, наши не хотят наших молитв. Атеисты — тоже не хотят, это факт. Младенцы опять же. Как у них спросишь? Психические больные — по тому же разряду. А мы молимся за них — получается, без разрешения, а то и против их воли. Силком тащим их…
Старушка сухонькими ручками сделала такой жест, словно она действительно тащила изо всех сил кого?то на веревке, а тот — упирался.
— Только душа?то по природе своей — христианка! — продолжала она. — Душа?то в любом случае именно этого и желает! Так что насилия и не выходит!
Когда мы уже прощались со старушкой, я все же пошла к Борису. Он лежал, торжественный и смирный, уставив неподвижный взор в потолок. Черты лица его заострились, и он стал более похож на чеканное изображение самого себя. В нем как будто проступила художественная идея Создателя: постник, аскет, веригоносец и страстотерпец. Молчальник и столпник.
Может, и правда, мелькнула в моей голове шальная мысль, Господь исполнил «желание сердца его»? И какими бы дерзновенными ни показались мне слова его древней бабульки, что?то призывало с ней согласиться. Тем более что она сама заглядывала уже туда, где посрамляется земная логика и перестают действовать законы падшего мира.
Как Ватикан обул наших архиереев
Мой муж ехал на Архиерейский Собор, на котором он должен был присутствовать по своим служебным обязанностям. А по радио как раз к началу Собора журналист Доренко сообщал сенсационные подробности: оказывается, как он уверял, в Ватикане есть специальная сапожная мастерская, где шьют обувь для самого Папы Римского, а уж заодно и для всей Римской курии. А наши архиереи якобы, прознав про эту чудесную мастерскую, тоже потянулись туда со своими заказами и теперь щеголяют в католических башмаках, пошитых по индивидуальной мерке.
Мой муж, у которого как раз проблема с обувью — все ботинки натирают, давят, теснят, — очень заинтересовался этой неожиданной информацией и, встретив на Соборе своего старинного друга — архиепископа, тут же ему ее и выложил.
— Да? — удивился владыка. — Надо же, а я ничего и не слыхал о таком…
И они не сговариваясь дружно опустили очи долу и стали высматривать, что там за обувь такая папская на наших архиереях.
Первым, кто им попался на глаза, был старенький владыка из среднерусской полосы. Он медленно шел, пошаркивая ступнями, на которых были… клетчатые войлочные тапочки.
— Наверное, у него ноги больные, — выразил догадку дружественный архиерей.
Следующим шел молодцеватый епископ с юга России. На нем были простые кирзовые сапоги.
— Ну, этот молодой еще, викарный. По старой монастырской привычке в сапогах ходит, — заметил дружественный владыка.
Третьим появился матерый архиепископ из Сибири.
На нем были далеко не новые ботинки со стоптанными каблуками, бежевые, да к тому же и довольно замызганные.
— Келейник не проследил, — с сокрушением покачал головой наш владыка.
Но и на других архиереях, при ближайшем рассмотрении, обувь оказалась не намного лучше, разве что почище и поопрятнее.
— Ну — у, — разочарованно протянул мой муж, — не больно?то Ватикан расстарался…
— Так ты что — правда хотел, чтобы нас католики обули? — заулыбался владыка невольной игре слов.
Мой муж вспомнил, что его епархия была в Белоруссии и он там много чего претерпел от ксендзов и бискупов, сманивавших его паству в униатство. И он подумал — хорошо все?таки, что наши архиереи обуваются по старинке. Ну уж в крайнем случае — по дороге на Афон зайдут в Салониках в обувной магазин и, безуспешно пытаясь остаться неузнанными, впопыхах померяют пару — другую, пока их не застукал за этим занятием и не окликнул кто?нибудь из ревностных русских паломников или благочестивых туристов:
— Владыка святый! Благословите!
А что? У меня был именно такой случай…
