– Бывал там несколько раз.

– Официантка поднос уронила.

– Конечно, она как сомнамбула передвигалась.

– Ты почувствовал, что тебе придет эсэмэска.

– От друга, у него такой фан – слать под утро эсэмэски: «Если кто не спит, приходите пиво пить».

– Китаец Фан? – спросила Татьяна Владимировна. – Пьющий китаец?

– Фан – это «развлечение», что-то вроде забавы по-английски, – вежливо объяснил Эд.

– Но ты… ты, – заикалась от возмущения Аня, – целый месяц писал мне про свои видения!

– Прикалывался.

– Что делал? – снова уточнила Татьяна Владимировна.

– Шутил.

– Он шутил! – вскочила Аня. – Шутил! Прикалывался! Знаешь что?

– Что?

– Иди ты, куда тебя моя бабушка послала!

Аня выскочила из дома, Эд рванулся следом, но бабушка его удержала:

– Сиди! Пусть перебесится. Значит, живешь в Костроме, хороший город. А работаешь где?

Татьяна Владимировна получила всю необходимую информацию, выпытала биографию, узнала про материальную обеспеченность, состав семьи, приверженность дурным привычкам, вроде выпивки. Во время допроса Эд несколько раз пытался улизнуть, но Татьяна Владимировна справедливо говорила ему, мол, «Аня сейчас на взводе, остыть ей надо, а то наговорит тебе сорок бочек арестантов», и спрашивала про наследственные болезни, не страдает ли кто из родни.

Полученной информацией бабушка осталась довольна, сменила гнев на милость, отпустила Эда, который побежал объясняться с Анютой. Бабушка открыла окно, чтобы подслушать, но слов в быстрой визгливо-возмущенной речи внучки было не разобрать, как и в басовитых «бу-бу-бу» Эда. Только и услышала его восклицание: «Как экстрасенс я тебе интересен, а как нормальный человек нет?!»

Бабушка, улыбаясь, мыла посуду.

– Чисто Шурик, – сказала она вслух.

Вспомнила гайдаевский фильм про приключения Шурика. Там студенты тоже в ясновидящих играли. А закончилось все поцелуями. В жизни, как и в кино, у молодежи все заканчивается одинаково.

Мой муж очень похож на артиста Олега Янковского. Как две капли воды! Не знаю, как Янковский относится к своей мужественной красоте, но муж свою внешность ненавидит. Были бы лишние деньги, да не боялся бы он врачей, сделал, наверное, пластическую операцию.

Я иногда шучу, что полюбила его не за красоту, а за отвращение к ней.

Муж в долгу не остаётся:

– А я жену выбирал по фамилии.

Моя девичья фамилия Кривоносова.

Стоит ли говорить, что муж досадливо морщится, когда его путают, заглядываются на улице и вообще принимают за популярного артиста. Народ к кислой гримасе относится с пониманием – кумир устал от славы. Люди почему-то не обращают внимания на такую мелочь, как возраст. Олег Янковский уже дедушка, а моему мужу тридцать два. Всем кажется, что артист обязан выглядеть как в фильме, снятом двадцать лет назад.

Если бы дело ограничивалось только внешним сходством! Но мужа зовут… догадываетесь? Олег! А фамилия, вы не поверите, – Яновский! То есть не хватает одной буквы в середине слова, чтобы не предстать полнейшим клоном артиста.

Мой Олег начисто лишен авантюрных наклонностей, изображать из себя «сына лейтенанта Шмидта» никогда бы не стал. Да и драматическими талантами не обладает, говорит торопливо и не очень внятно, точно у него на языке горячий пельмень. Работа у него скромная и ответственная – технолог литейного производства на металлургическом комбинате. А я на том же комбинате работаю в химической лаборатории.

Олег не знает, но мои подружки грешат тем, что посторонним людям показывают фото, сделанные у нас в гостях, где улыбающийся Олег обнимает их за плечи. Мол, с артистом Янковским они на короткой ноге.

Однажды мы с Олегом приехали в дом отдыха. Отдаем паспорта и путевки на регистрацию. Девушка испуганно и быстро смотрит то в документ, то на Олега. Прическу нервно поправляет, хватает трубку телефонную, куда-то звонит. Потом радостно и взволнованно сообщает нам:

– Освободился люкс. Вам по путевке не положено, но предоставим. Вам… – судорожно всхлипывает, – Вам обязательно предоставим!

Чувствую, Олег уже готов отказаться, обратить ее внимание на отсутствие буквы «к» в фамилии и откреститься от чужих лавров. Пнула его незаметно ногой: молчи! – и поблагодарила девушку.

Путевка была на десять дней, но через пять мы из дома отдыха удрали. Потому что повсюду: в столовой, на аллее парка, в коридорах и вестибюлях – на нас стреляли глазами, шушукались и выворачивали шеи. Плюс записки с приглашением на свидание от поклонниц! Одна записка была спрятана под тарелкой с супом, две – просунуты под дверь, четвертая обнаружилась в кармане куртки мужа, полученной из гардероба. Вот подлые бабы! Я что? Прозрачная, невидимая? Хожу с ним под ручку, на два метра не отпускаю! Нет! Пишут и завлекают, на шею вешаются!

Безоговорочно верю известным личностям, что популярность – тяжкое бремя. У них – бремя, а у их жен – непроходящая головная боль.

После дома отдыха Олег купил очки в уродливой оправе. Стекла простые, но зрение почему-то резко испортилось. Муж спотыкался на каждом шагу, один раз так навернулся на лестнице, что сильно расшиб лоб. Со шрамом он не стал меньше походить на Янковского, но очки я выбросила. Не хватало еще травмы получать из-за выдающейся внешности!

И все-таки однажды мой Олег нахально присвоил себе чужую славу. Когда я вспоминаю эту историю, хочется смеяться и плакать одновременно.

Получаю как-то из своего родного города (называть его не стану, сами поймете почему) приглашение на юбилей школы, в которой я училась. Никого из близких на родине не осталось, с подружками я не переписывалась. Но тут загорелась желанием увидеться, детство вспомнить. Выслала деньги за два лица (за себя и мужа) для участия в праздничном банкете. Через месяц мы с боем вырвали у начальства два дня отгулов и поехали.

На торжественную часть в актовом зале опоздали. Вышло с корабля на бал, то есть с вокзала прямо в ресторан. Про объятия, встречи, слезы умиления пропущу, так как они прямого отношения к теме не имеют.

Один из наших одноклассников (и единственный, замечу), Андрей Полынцев, за пятнадцать прошедших лет разбогател, став бизнесменом. Выступил спонсором и оплатил холодные закуски на банкете. О чем было несколько раз упомянуто, хотя скудные овощные салатики и пересоленная рыба того не стоили.

У меня с Андреем был школьный роман. Уточняю – не первая любовь и не буйство чувств, а глупый детский романчик, по моей инициативе быстро закончившийся. Первая и единственная моя любовь – муж Олег.

Как назло, увидев меня, Андрей вновь воспылал. Постоянно приглашал танцевать, уводил в сторону и шептал: «Танька, помнишь, как мы на чердаке целовались? Танька, ты и сейчас потрясающе выглядишь! Танька, тряхнем стариной?»

Отвязаться от него было трудно. Андрей слова «нет» как отказ не воспринимал. Поэтому, наверное, и преуспел: всегда по жизни двигал как танк, не обращая внимания на то, что под гусеницы попало.

Олега, естественно, не радовали напор и натиск бывшего моего воздыхателя. Муж сидел за столиком мрачнее тучи и уж очень часто прикладывался к рюмке.

Вечер между тем катил по программе. Выступали учителя, директор школы, ребята вспоминали смешные истории и проделки. И вдруг ведущий (преподаватель физкультуры, как и прежде краснобай)