незначительными деталями, что удостоверили и полицейские, прежде чем нас отпустить.
Последствия этого дела привели к тому, что дома меня обуял страх. Мозг сверлила навязчивая мысль, а не
Спустя неделю судьба сделала новый виток. Приехав с работы, я увидела, что агент по недвижимости снимает свои объявления с соседской лужайки. Слишком дорогой и из-за этого пустовавший годами дом был продан за день.
«Что случилось?» — крикнула я ей.
«Покупатели хотят немедленно въехать, — закричала она в ответ. — И, скажу вам, заплатили за это хорошую цену».
Вечером пришли знакомиться новые жильцы. «Мы жили на Оук-стрит, — объяснила жена, — через дорогу от убийцы. Сначала-то он просто подглядывал, а потом стал преследовать женщин в нашем квартале, включая Джуди, даму, которая была убита на прошлой неделе. Детективы нашли его очки и сигареты у нее под окном. По-видимому, он подглядывал за ней, а когда она его заметила и закричала, запаниковал и убил ее. Поэтому мы и решили уехать оттуда».
Теперь, когда дело Джуди близилось к завершению, я могла оплакать свою потерю. Волею обстоятельств нас испытывала жизнь, и с этой точки зрения мы уже не могли вернуть себе прежнюю наивность.
В 1998 г. в США было совершено 30575
«Никому не хочется болеть»
(рассказывает Дайяна)
После того как моя невестка покончила с собой, я столкнулась с приятельницей. Та одним духом выпалила, что на похороны не пойдет и быстро направилась к двери.
«Подожди. Почему ты не пойдешь?» — спросила я ей вслед.
«Мой приход означал бы, что я одобряю самоубийство», — заявила подруга, «Ну, хорошо, а если бы она умерла от рака?»
«Разумеется, кому же охота болеть и умирать от болезни», — высказалась она с дурацкой усмешкой.
«Но ведь никто не хочет болеть или страдать умственными расстройствами, а ведь это служит основной причиной самоубийств», — настаивала я.
«Ну, мне просто не хочется идти на похороны самоубийцы. Это может навести на мысль и других людей».
«Какие мысли? Каких людей?»
«Любой, кто пойдет, может подумать, что это нормально, и проделать то же самое».
«Может, тебе полечиться?» — вышла я из себя.
За последние сорок пять лет количество самоубийств в мире возросло на 60 %; на земном шаре в текущем году покончит с собой примерно миллион человек. Подобная статистика побуждает к исследованию природы и предотвращению самоубийств, а также связанных с ними стыда и отверженности обществом.
В большинстве случаев (90 %) причины коренятся в химическом дисбалансе организма и депрессии. Собрана масса сведений о тех, кто подвержен суицидальным настроениям, и о том, как предотвратить суицид. Под влиянием образования постепенно исчезают социальные последствия акта самоубийства и связанные с этим стыд и страх.
Так, выходит из употребления устаревшая формулировка «совершить самоубийство», которая возникла еще в Древнем Риме и Англии, когда полагали, что кто-то убивает себя, дабы избежать уплаты налогов (криминальное деяние). Вместо этого стали говорить «покончил с собой» или «умер от суицида».
В наше время существует огромное количество данных по этому вопросу в различных источниках — библиотеках, книгохранилищах и сети Интернет. Громадный объем данных накоплен во многих специализированных организациях вроде Американской ассоциации суицидологии, Национального центра по предотвращению и последствиям суицида, Австралийского института по исследованию и предотвращению суицида, Всемирной Организации Здравоохранения и пр.
По мере прояснения этого вопроса исчезает сформировавшееся вокруг него негативное социальное отношение. Лицам же, пережившим самоубийство близких, предлагается поддержка. Горе от такой формы утраты может быть несравнимо, но столь же несравним и потенциал роста для переживших потерю.
СМЫСЛ УТРАТЫ
«Почему?» — этот вопрос вырывается из тайников души; но многие профессиональные медики не советуют своим пациентам задаваться им. «Не спрашивайте почему, иначе рискуете сойти с ума. Это пустая трата времени, и ответа вам все равно не найти», — уверяют они. Мы с этим не согласны; на многих перенесших утрату благотворно воздействует сам процесс поиска ответа на вопрос — знание освобождает от морального груза.
«Господи, почему?»
(рассказывает Дайяна)
Отец, хотя и сохранял разум, был прикован к постели и не мог говорить. Четыре месяца он лежал в техасском медицинском центре и полностью зависел от посторонней помощи. Я была не в состоянии осознать первопричину его страданий. Он был баптистским священником, преданно помогал людям, и я вопрошала Бога: почему, Господи, Ты допускаешь такое с преданным Тебе, который так славно потрудился во славу Твою? Почему Ты наделяешь его такими страданиями и заставляешь мучительно умирать? Почему?»
Сколько помню, отец всегда повторял: «До последнего дня мне необходимо сохранять физическую, душевную и финансовую независимость». Он был столь беспомощен и ему так претила зависимость от посторонних людей, что даже любимое Рождество было не в радость. На мой вопрос «Папа, чего бы тебе хотелось на Рождество?» он всегда отвечал, поглаживая меня по голове: «Купи себе красивое платье или еще что-нибудь. Это и будет мой подарок». Если все же каким-либо образом ему вручались подарки, он тут же краснел; его желание независимости доходило до крайней, причудливой степени.
«Почему? Ну почему его настигла такая смерть?» — плача, вопрошала я после его кончины. Но как-то утром поднялась с ощущением удивительной ясности: в памяти всплывало отчаяние отца, когда медперсонал обслуживал, кормил его и т. д. На лице его явственно проступало напряжение, и это было видно всем — медсестрам, врачам, родным и друзьям. Однако в последние недели дискомфорт этот стал, по-видимому, исчезать. За день до смерти выражение его лица при виде людей смягчалось. Наконец-то он научился смиряться и одолел свой великий страх. И, подобно многим, пережившим утрату, я также испытала облегчение, ответив на свой вопрос «почему?».
Поиск ответа на вопрос «почему?» играет важную роль для многих переживших утрату, но не для всех. Некоторые родители говорят, что не понимают ни того, зачем их дети пришли в этот мир, ни почему они умерли именно таким образом; но тем не менее обретают в своих утратах некий смысл. Вот что написала нам одна мать.
«Я не задавалась вопросом — 'почему?'»
