Под церковью Святого Михана в Дублине меня ожидало самое ужасное зрелище из всех, какие мне довелось увидеть.

Святой Михан был данским епископом. В 1095 году он основал церковь над склепом в древней дубовой роще. В восемнадцатом веке здание перестроили. Единственное, что представляет интерес внутри церкви, — скамья для кающихся грешников. Одно время ее поворачивали вокруг оси, чтобы грешники и паства могли видеть друг друга. Следует также обратить внимание на красивый орган с позолоченными херувимами. Говорят, Гендель репетировал на нем ораторию «Мессия» перед премьерой в Дублине.

Посетители идут в церковь, чтобы взглянуть на тела в склепе. Благодаря некой особенности здешней атмосферы, они сохранились не хуже египетских мумий. Люди, мрачные от природы, и те, кто любит экстремальные зрелища, непременно наведываются в это ужасное место. Для Ирландии оно уникально, да и в Англии точно нет ничего подобного. Смутно вспоминаю, что видел однажды ряды мумифицированных монахов в церковном склепе в Бонне на Рейне, но, если мне не изменяет память, по сравнению с мумиями церкви Святого Михана те просто скелеты.

Служитель проводит вас через двор к тяжелым металлическим дверям, отпирает их, и вы смотрите на уходящую в темноту крутую каменную лестницу. Спускаясь, ощущаете, что воздух здесь не похож на обычный холодный воздух склепа: он почти теплый и на удивление свежий.

— Это, — сказал служитель, оглядываясь, — лучший воздух в Дублине.

С восточной и западной стороны коридора вы видите камеры с металлическими дверями. Служитель подносит фонарь, открывает дверь и ведет вас внутрь, освещая фонарем самую кошмарную картину, которую вы только можете себе вообразить.

Гробы стоят один на другом, почти до потолка. Вы находитесь в склепе аристократического семейства. Лорды и леди, генералы и государственные деятели, известные и незнакомые, лежат вокруг слоями. Последний гроб стоит на других, а те, в свою очередь, покоятся на гробах праотцев. Нижние гробы формой и цветом заметно отличаются от прочих. Гербы, алый бархат, не только не истлевший, но даже и не выцветший. Иные гробы затянуты в черную кожу и утыканы ничуть не потускневшими от времени медными заклепками.

Приглядевшись, я заметил, что вес мертвецов, давящих сверху, понуждает гробы вламываться один в другой, в результате наружу вылезает рука, нога, а то и голова. Мертвецы, выпихивающие своих предков из гробов… такая идея достойна Эдгара Аллана По. Поражает и ужасает то, что эти мужчины и женщины, скончавшиеся 500 лет назад и более, не рассыпались в прах, а превратились в мумии. Их плоть имеет цвет кожи, и, что еще удивительнее, их суставы не застыли.

— Посмотрите! — сказал служитель и сдвинул мертвое колено. Ему очень хотелось, чтобы я ничего не пропустил.

В углу я увидел тело мужчины, лежавшего со скрещенными ногами — традиционная поза мертвого крестоносца, означающая, что человек побывал в Святой Земле. Эту позу можно увидеть запечатленной в каменных надгробиях лондонского Темпла и в тысячах других норманнских мемориалов по всей Англии, но я никогда не думал, что мне доведется увидеть самого крестоносца.

— Вы можете обменяться с ним рукопожатием! — воскликнул служитель. Я наклонился и внимательно осмотрел ногти человека, умершего почти 800 лет назад.

В том же склепе я увидел тело женщины. Говорят, она была монахиней. У нее были ампутированы ступни и правая кисть. Женщину замучили сотни лет назад.

Мы осмотрели много других склепов, в том числе и склеп умершей в одночасье семьи. Кошмарное место.

Фрагменты тел лежали на полу в коричневой пыли разрушившихся гробов.

Единственными живыми существами в этих склепах были пауки. В некоторых местах они сплели тонкую серую паутину от крыши и до пола. В одном склепе они милосердно занавесили дверь.

— Чем они питаются?

— Друг другом, — сказал служитель. — Ученые, изучающие пауков, приезжают сюда со всех сторон. Мне говорили, что пауки — каннибалы…

Ученые объясняют удивительную сохранность содержимого склепов тем, что они стоят на останках деревьев: в древности здесь была дубовая роща. Гниения нет, пока сохраняется абсолютная сухость. Небольшого количества влаги достаточно для того, чтобы тела и гробы обратились в пыль. В восемнадцатом веке обезглавили двух братьев, Джона и Генри Ширсов. В 1853 году их решили перезахоронить, тела прислонили к стене склепа, а отрубленные головы положили подле ног. Дублинцы принесли в склеп живые цветы и венки. В течение года влага в цветах уничтожила все без остатка.

Я был рад выйти на прохладный воздух, к дневному свету.

— А женщинам вы эти склепы показываете? — спросил я.

— Я всегда предупреждаю дам, — ответил служитель, — иначе они падают в обморок… Не забуду, как в первый раз пришел сюда четырнадцать лет назад. Я понятия ни о чем не имел, взял с собой свечку… в то время не было электричества. Спустился посмотреть. Такого страха я в жизни не испытывал… Да, всякое рассказывают. Вот, например: один вор спустился сюда темной ночью, хотел снять кольцо с пальца мертвой женщины. Когда он двинулся назад, дама сначала уселась в гробу, потом вылезла наружу и ушла! Говорят, после этого она еще долго жила. Ну, разумеется, это все байки…

Склеп церкви Святого Михана — воистину комната ужасов!

В три часа ночи мне вдруг пришло в голову, что пришла пора освободиться из объятий дружелюбного Дублина, надо увидеть и остальную Ирландию. Я понимал, что не смогу предстать перед своими новыми друзьями и просто сказать им:

— Все, я уезжаю!

Они наверняка бы ответили:

— К чему такая спешка? Подожди, давай-ка лучше опрокинем по стаканчику…

Я поддался бы уговорам и согласился. И потому я тайком договорился о такси, написал письма с извинениями и ранним утром, крадучись, словно преступник, покинул Дублин.

Стояло теплое летнее утро. Я выехал рано, на траве блестела роса.

Вряд ли рядом с каким-либо другим большим городом можно встретить такую же дикую и пустынную местность, как холмы вокруг Дублина. Национальный парк Пик Дистрикт возле Шеффилда кажется небольшим сквером по сравнению с раскинувшимся на мили тоскливым, навевающим уныние торфяным болотом. Человеку здесь нет пристанища.

В часе езды от Дублина можно заблудиться. Будете ходить несколько дней, не встретив ни души. Если поранитесь, сляжете, да так и умрете в болоте, потому что шанс найти помощь у вас практически отсутствует.

Даже Дартмур показался мне менее диким, чем здешние места. Горы складками тянутся друг за другом: некоторые длинные, сравнительно пологие, другие — обрывистые, с острыми вершинами. Во впадинах неожиданно обнаруживаются глубокие озера, такие как Лох-Дан. Оно похоже на оторвавшийся от неба лоскут. Журча пробивают дорогу в болоте маленькие коричневые ручьи. Ландшафт представляет собой набор коричневых оттенков: болото напомнило темный шоколад; у воды цвет более глубокий, почти черный; трава — светлее, с каштановым отливом; у коричневой дороги выстроились темные пирамиды