стран «не создают угрозы»[36]. Для решения этих вопросов атлантическим стратегам пришлось мобилизовать весь свой пропагандистский арсенал из правобуржуазных СМИ. Особенно активизировались они, когда стала известна дата встречи в Вашингтоне.
Настроение и эмоции военных лидеров НАТО накануне декабрьской (1987 г.) встречи глав двух великих государств довольно точно обрисовала газета «Файнэншл таймс»:
«Члены НАТО традиционно стараются скрыть свой страх
В Калифорнии на встрече военных министров НАТО, проходившей в первой половине ноября 1987 г., т. е. незадолго до приезда М. С. Горбачёва в США, было решено нейтрализовать советско-американское соглашение и постараться вовлечь в свои политические манёвры общественное мнение Запада. Дж. Янгер, правда, заявил:
«Теперь мы должны ясно дать понять, что полностью поддерживаем соглашение о ядерных силах промежуточной дальности»[37].
Даже правобуржуазная печать ставит под сомнение искренность заверений милитаристов высоких рангов из НАТО в лояльности к Договору по РСМД,
«так как целью их встречи в Монтерее (Калифорния) было обсуждение вопроса о том, могут ли они обойти это соглашение, модернизировав или развернув другие виды ядерных вооружений».
На реальность угрозы процессу разоружения, которая таится в подобных маневрированиях натовских военных лидеров, было акцентировано внимание во время встречи члена Политбюро ЦК КПСС Э. А. Шеварднадзе с председателем СДПГ Х.-И. Фогелем в Бонне 19 января 1988 г.
В наше время, когда к глобальной политике и проблемам разоружения подключаются широкая международная общественность и мировая пресса, не так-то легко открыто заявлять о своей приверженности доктрине войны. Поэтому руководители НАТО вынуждены всё время говорить о «своей верности доктрине ядерного сдерживания»[38]. Эхо их клятв буквально сотрясало газетные полосы, радиоэфир и телевизионную сеть североатлантических СМИ накануне вашингтонской встречи в верхах. Это говорит о том, что атлантические стратеги прекрасно понимают, какую роль играет общественное мнение в нынешнем мире. Они всячески стремятся закрепить в сознании людей стереотипы и догмы прошлого.
В СССР ещё в 1951 г. был принят закон, запрещающий пропаганду войны. Он неукоснительно соблюдается всеми советскими средствами массовой информации и пропаганды. Американская же концепция «свободы печати» подразумевает полную свободу выражения позиций и мнений для сторонников войны[39]. Такой взгляд на «свободу печати» вполне устраивает военно-промышленный комплекс, для которого гонка вооружений – главное условие его процветания. Более того, существует прямая связь между умножением атак буржуазных СМИ на концепцию построения безъядерного мира, которая обретает всё новые миллионы приверженцев в обоих полушариях Земли, и усилением концентрации средств массовой информации.
Без преувеличения можно сказать, что растущая концентрация средств массовой информации, стремительное превращение их в основной инструмент духовной обработки масс в интересах правящего класса и в орудие борьбы против сил социализма и прогресса на международной арене – это главный процесс, происходящий ныне в сфере информации капиталистических стран[40]. В США, например, развернулся процесс создания сверхгигантских объединений СМИ, «компаний-динозавров». Крупнейшие корпорации стали всё больше запускать руки в смежные сферы информации. В результате появляются гиганты, владеющие одновременно и самыми современными средствами связи, газетами и журналами, радио- и телевизионными станциями, сетью бурно развивающегося кабельного телевидения и т. д.
«Газетная индустрия США всегда была бизнесом финансовых „акул“. Две трети из 1700 с лишним ежедневных газет в США принадлежат концернам,
«Примечательна не просто концентрация контроля над газетами в руках небольшого числа мощных концернов,
Представители ультраправых сил в США, тесно связанные с военным бизнесом, развернули подлинное наступление на средства информации.
Бывший главный редактор газеты «Вашингтон пост», ныне декан факультета журналистики Калифорнийского университета в Беркли Б. Багдикиан обращает внимание на тот факт, что к началу 80-х годов контроль над СМИ был сконцентрирован в руках менее чем 60 гигантских корпораций. Он отмечает, несмотря на то что в Соединённых Штатах насчитывается 1000 телевизионных станций, 98% телезрителей тяготеют всего лишь к трём крупнейшим телевизионным системам.
По словам американского журнала «Малтинэшнл монитор» (сентябрь 1987 г.), в настоящее время в США насчитывается 25 тыс. различных информационных органов. Однако основная часть выпуска газет, журналов, книг, телепередач и кинофильмов контролируется всего 29 компаниями. Эти гигантские конгломераты зачастую не только подчиняют себе различные виды средств массовой информации, но и имеют мощные позиции в сфере промышленности и финансов. Однако особую заинтересованность в массовой скупке газет, журналов, радио- и телевизионных компаний проявляет военно-промышленный комплекс США. Как указывает журнал, благосостояние военных корпораций зависит от таких важных политических факторов, как положение дел в области контроля над ядерными вооружениями, размеры бюджета министерства обороны, масштабы вмешательства Вашингтона в дела других государств. Именно поэтому крупные подрядчики Пентагона стремятся заполучить мощное средство воздействия на общественное мнение в стране.
Эту монополию на средства информации Б. Багдикиан называет «частным министерством информации».
«Способность распространять информацию и идеи лежит в самой основе политической власти, а политическая власть жизненно важна для претворения в жизнь устремлений корпораций,
К процессу монополизации СМИ представителями крупного монополистического бизнеса, опасному для демократических институтов и «свободы слова», обращается Г. Шиллер, профессор Калифорнийского университета в Сан-Диего. Он подчёркивает, что
В каком направлении СМИ должны обрабатывать общественное мнение, чтобы заслужить одобрение ВПК США, продемонстрировала поощрительная акция, «героем» которой стал К. Уайнбергер, занимавший в
