год, номер).
Среда страстной седмицы 21/IV 76
Поздравлений, как Вы знаете, писать не умею, но всей душой эти святые дни с Вами, конечно.
Позвольте написать лишь 2 слова — краткая информация о наших делах: сестре лучше. Но вообще она и не допускает мысли, чтоб я связывала вопрос о своем отъезде с ее здоровьем, такой уж у нее характер, так что я начинаю «точить лыжи». Внучке с желудком — вдруг все прошло, бабушка до своего падения даже не успела ее повезти на исследование. Что касается сердца — то мать не хочет ее ни лечить (перестала ей давать лекарства), ни вести к врачу (бабушка бессильна…) Знали бы они, что если у нее и с сердцем хорошо — то все это от Бога, по Вашим молитвам! Но не только этого не сознают (да ведь я с ними и говорить не могу об этом), а еще выяснилось, что мать недовольна, что бабушка научила внуков молиться, и внучка (моя крестница!) теперь так боится, что совсем перестала почти… Это меня
Пока все. Может быть, после Пасхи напишу длинней. Жду все-таки, какие фото желаете иметь? Может быть, еще и сделаю.
Спасибо Вам за все…
======================================
Дорогая Юлия Николаевна!
Получил Ваши подарки. Очень хороши. Мы забыли с Вами только о «Вайах». Но это уж к будущему году. Ваши критические замечания в адрес Льюиса вполне справедливы, но дело тут в том, что люди разные и то, что не годится для одних, неожиданно нравится другим. Проблема сложная и требует разных подходов. Вероятно, есть место и такому, как у Л. О письмах не беспокойтесь. Все будет, как Вы хотите. Конечно, было бы хорошо поставить с. И. Все-таки что-то личное. И как я понял — Вы не против. Но окончательное отложу до встречи. Книгу о молитве я Вам пришлю. Мне почему-то казалось, что я Вам ее уже дал. Но у меня память на такие вещи неважная.
Если найдутся желающие на Барро, я тоже Вам пошлю. Его судьба не помеха.
Вл. особенно хороша и один из «оглавных». Мне не показали Вашего «Петра». Но думаю, что увижу. Я говорил о фреске, как о более приятном, а вообще-то вполне возможно и «Хождение по водам».
======================================
Только послала Вам свое письмецо, как получила Ваше! Бесконечно благодарна за память, и стыдно стало, что так некстати, в такое для Вас трудное, перегруженное постовое время послала Вам свою критику Льюиса, а Вы еще нашли время и силы мне отвечать! Простите! О фото «Вай» я не забывала ни минуты, все примеривалась, но не могла вдохновиться, и предпочла остановиться на другом, что Вы, может быть, теперь уже и получите очень скоро. Все равно —
======================================
Неугомонная старушонка не дает Вам отдохнуть от своих писем! Сестре моей значительно лучше. Кроме того, она бодра, я ей выписала Ваши золотые слова (из Вашего письма ко мне) о доверии, она постоянно их перечитывает, и за все Вас очень благодарит. Но вот какая у нас забота большая, не новая, впрочем, но обострившаяся — выпивает сын ее (Ваш тезка), такой хороший человек, но вот поддался среде. И наш дорогой внучок (мальчику 15 лет) очень тяжело это переживает, жаль его ужасно. Просим Вас… Как бы это в корне исправить помог Господь! Обо мне прошу тоже не забывать — чтоб я тоже выполняла те золотые слова о доверии, а то в связи с приближающимся отъездом, конечно, много хлопот, забот и дел, — начинаю волноваться, чего давно не было (по Вашим молитвам!) Пока всего лучшего. Храни Вас Бог!
======================================
Спасибо большое за письмо. Я очень рад за Вас во многих отношениях. Я, конечно, сразу же приехал бы, если бы не особые обстоятельства нашей деревни. Мой старец[37] совсем занемог, а теперь и вообще ушел на пенсию. Это сулит разные перемены — какие, Бог покажет. К тому же и я сам был не совсем здоров весь пасхальный период. Но все получилось к лучшему — как камешки в мозаике.
Я не ответил сразу, т.к. никого не было, с кем бы я мог передать, а оказалось, что ни телефона, ни адреса Вашего в Москве у меня нет. Тем не менее я приеду к Вам, как только все прояснится. А если Вы будете поправляться — то и Вас жду. Но заранее постарайтесь сообщить.
Даже если бы я забывал о Вас, но Ваши труды у меня перед глазами и напоминают всегда. Вот способ! (кстати, я хотел бы муч. Александра + кн. Ольгу и арх. Михаила + Мариамну, равноапостольную, как Вы уже знаете по прежней работе).
То, что мир и молитва Вас посещают, я уверен, связано с тем, что Вы сами вышли из некоего «подполья» и приблизились снова к церковности (не в обывательском, конечно, смысле) и тем самым включили себя в незримый круг «симпатии» духовной. Тут все начинает действовать.
Будем надеяться, что через нас с Вами и мой тезка будет в рамках, хотя, конечно, события искусительны для него (я имею ввиду окончание дел).
Что касается книги о Тейаре, то я и все мои друзья очень в ней заинтересованы. Буду ждать, и, если нужно будет, напишу пару вступительных слов.
Поскольку Светлана, наверно, уже уехала, то связь с Вами можно будет осуществлять только личными контактами и по почте. Ну что ж? Надеюсь, что мы еще о многом поговорим. И если нужно будет, я приеду к Вам и со специальной целью, ввиду петровского поста...
Может быть, мне удастся застать и О. после ее приезда.
Жду известий. И еще, если будет возможно, «оглавного Спаса». Один из тех был особенно прекрасен. Лене я передал. Думаю, что через нее, пока она не работает, можно связываться.
======================================
Хотя надеюсь скоро увидеть Вас, но разрешите немного написать — ведь так трудно мне, глухой, и Вам со мной — разговаривать. Но так как у Вас много знакомых, и Вы не можете помнить, о чем Вы с каждым говорили — напомню: на мои жалобы, что много приходится сейчас иметь дело с людьми, — Вы ответили: «Бытие, 2, 18». Но ведь у Адама не было невралгии тройничного нерва, а мне всегда кажется, что при моей привычке к одиночеству, с одной стороны, и трудности моего общения, с другой — оно вредит
