Электроакустический микрофон в стене дома номер 15 по Чемберлен-стрит впервые принес плоды.
В начале двенадцатого дня приехал Шахид Латиф Осман и зашел внутрь; женщина-сотрудница ПРА в доме напротив провела видео- и фотосъемку объекта. Она сидела в наушниках, хотя и не ждала ничего от микрофона-стетоскопа. Как правило, члены Верховного комитета не вели важных переговоров в прихожей.
К своему удивлению, вскоре она услышала голос Османа:
— Все тихо?
Ш. Л. О.: Все тихо?
Б. Р.: Тише и быть не может, дядюшка.
Ш. Л. О.: Бабу, ты совершенно уверен?
Б. Р.: Да.
Ш. Л. О.: Гараж очищен?
Б. Р.: Да, дядюшка. Машина без труда туда войдет.
Ш. Л. О.: Отлично. Жди в гараже. Когда скажу, откроешь двери. Как только машина окажется внутри, снова закрой их. У Бадьеса мешок на голове, но он понимает, что так и должно быть. Ты введешь его в дом и поможешь спуститься вниз. Потом снова выходи. Чем меньше лиц он увидит, тем лучше. Понял, Бабу?
Б. Р.: Понял, дядюшка.
Сотрудница переписала разговор на ноутбук и позвонила Квинну.
Квинн поспешил в аппаратную, где быстро включил телемониторы и подключил видео- и аудиокабели. Он успел вовремя: увидел, как Бабу Раян распахивает деревянную створку гаража при доме номер 15, быстро озирается по сторонам, проверяя, нет ли слежки, и снова скрывается в гараже.
На улицу завернул белый «крайслер-неон» и въехал в гараж. Бабу Раян быстро закрыл двери.
Квинн стал слушать аудиозапись.
Двадцать секунд было тихо. Потом послышался голос Османа:
— Не спеши, Терри, ты спускаешься по лестнице.
Незнакомый голос произнес:
— Ясно!
Зашаркали шаги; потом все стихло.
Они стояли на крыше «Уэйл-стрит-Чемберс», где Масило курил сигару — «чтобы отметить событие».
Настроение у Раджкумара не было праздничным.
— Верховный комитет якшается с бандой из Кейп-Флэтс… Как-то не сходится.
— Все сходится, — возразил Адвокат Тау Масило.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Раджкумар.
Масило объяснил: с одной стороны у Верховного комитета есть Инкунзи Шабангу, который попытается перехватить алмазы, а сами они ведут переговоры с Террористом Бадьесом из «Воронов», представителем покупателей.
— Они хотят предусмотреть все непредвиденные случаи. Если Быку Шабангу действительно удастся украсть камни во время транспортировки, они перекупят алмазы у него. Если не удастся, заключат сделку с «Воронами».
— Но какой ценой? — спросил Раджкумар.
Тау понял, что придется все объяснять подробно.
— А ты вникни в суть игры. Все контрабандисты алмазов сталкиваются с одной и той же проблемой: как выручить больше денег за свой товар. Дело в том, что международные соглашения и правоохранительные органы сейчас им очень мешают. В наши дни рынок переместился в Индию, где обрабатывают больше камней, чем в Нидерландах. Но для того, чтобы торговать с индусами, приходится привлекать цепочку из трех-четырех посредников и каждому выплачивать его долю. По приблизительным подсчетам, если «Вороны» будут следовать этой схеме, они получат сорок центов с ранда. Но у Верховного комитета есть козырная карта: Саид Халид бен Алави Мэки. Не забывай, его специальность — отмывание денег. Возможно, у него есть связи с индусами. Поэтому Верховный комитет вполне может предложить «Воронам» пятьдесят или шестьдесят центов с ранда, а сами они заработают на прямых поставках все восемьдесят. Не забывай, что речь идет о сумме порядка ста миллионов рандов! В самом худшем случае Комитет получит не менее двадцати миллионов. Они получат гораздо больше, если алмазы перехватит Бык Шабангу, на которого они по-прежнему очень рассчитывают.
— Я имею в виду не цену алмазов в денежном выражении, — досадливо отмахнулся Раджкумар. — Какова цена ведения дел с организованной преступной группировкой, с наркоторговцами? Теперь ПАГАД им задницу надерет! Все экстремисты встревожатся. — Он поднял обе руки и откинул волосы на плечи. — Понимаешь, ставки в игре уж больно высоки. Значит, конечная цель для них очень, очень важна. Они имеют в виду нечто крупное. Гораздо более широкомасштабное, чем то, о чем мы сейчас толкуем. Их цель настолько важна, что они готовы закрыть глаза на любые средства к ее достижению. Если это теракт, то он будет чудовищен. Что очень, очень плохо.
— Плохо? — спросил Масило. — Мы их остановим! Радж, тебе надо рассуждать, как наш директор. По-моему, в смысле нашего будущего новость просто отличная!
Джессика вытащила Миллу из-за стола.
— Пойдем со мной, — прошептала она.
Они зашли в женский туалет. Богиня достала из сумочки помаду и, встав перед зеркалом, стала подкрашивать губы.
— В выходные из Йобурга приезжает приятель моего приятеля. Он клерк-стажер в большой юридической фирме в Йобурге, красивый парень, с радостью познакомится с тобой.
— Правда?
— Ему двадцать четыре, и…
— Двадцать четыре?!
Богиня рассмеялась и убрала помаду.
— Идеальный возраст! Столько энергии. В общем, он клерк-стажер в крупной юридической фирме, приедет сюда на выходные. И он красивый…
— Ну, не знаю, Джесс…
— Пусть сводит тебя в клуб, угостит выпивкой, вы потанцуете, развлечетесь. Если он не в твоем вкусе, ты хорошо проведешь вечер, и все. Если в твоем, оттрахай его до полусмерти.
Милла покраснела:
— Я…
— Милла, поживи немного полной жизнью!
Она подавила смущение:
— Я подумаю.
Менц задала один вопрос, которого они не предвидели:
— Почему именно Терренс Бадьес, силовик?
— Что, мадам? — переспросил Тау Масило, желая потянуть время.
— Почему Птичка-Невеличка де ла Крус послал в Верховный комитет своего силовика? Почему не
