услышать мнение заказчика, а дождаться оплаты гонорара. Тем временем урбинский герцог Гвидобальдо II продолжал лелеять надежду заполучить новую работу мастера. Но его тогдашний посол в Венеции Франческо Агатоне, сменивший умного и деликатного Леонарди, не сумел наладить добрых отношений с художником, а с Орацио и вовсе рассорился из-за отправки по его же заказу крупной партии деловой древесины в Пезаро. Отвечающий за торговлю лесом сын художника никак не мог добиться от посла оплаты за поставку. В Венеции поговаривали, что урбинский посол, получая скудные средства от своего хозяина на содержание дипломатической миссии да к тому же еще прикарманив кое-что, вынужден был прятаться от кредиторов.

Требование сына о погашении долга в категоричной форме поддержал Тициан, припомнив, что до сих пор не получил гонорар за ранее отосланную картину. Умолчав о последнем замечании мастера, Агатоне тут же оповестил герцога о конфликте, заявив, что «природа не знавала столь жадного до денег человека», как Тициан. Порочащие великого мастера слова нечистого на руку дипломата дали повод разговорам о болезненной жадности художника, который в течение четверти века был кредитором испанского короля, ничего не получая за свои гениальные творения. Вся эта история вызвала неприятный осадок, и Тициан решил оставить у себя почти законченную «Венеру у зеркала» (Вашингтон, Национальная галерея). Это самая известная светская картина мастера, породившая появление множества студийных копий и версий. Как показал радиографический анализ, Тициан использовал полотно, на котором ранее были помещены две фигуры, женская и мужская, написанные в три четверти горизонтально. Он повернул полотно вертикально и написал Венеру. Сидя на ложе, она держит левую руку на груди, а правой закрывает покрывалом колени. Перед ней два амура: один протягивает ей венок, а другой держит зеркало, в котором видно отражение богини. Прекрасно написанная фигура напоминает классический образ Venere pudica, олицетворяющей целомудренную красоту и так непохожую на всех прежних чувственных Венер, возлежащих в любовном томлении на лоне природы или в интерьере.

Поразительная по живописи и полная гармонии картина оставалась в доме мастера до конца, пока вместе с другими полотнами и прочим имуществом не была продана старшим сыном Помпонио. В 1850 году картина была приобретена императором Николаем I для коллекции Эрмитажа вместе с «Кающейся Марией Магдалиной», «Святым Себастьяном» и другими работами Тициана. В 1931 году по распоряжению Советского правительства и вопреки мнению дирекции Эрмитажа «Венера с зеркалом» была продана частному американскому лицу, а позднее оказалась в вашингтонской Национальной галерее.

Тициан 19 июня 1559 года оповещает испанского короля: «Я уже закончил две poesie, предназначенные для Вашего Величества. На одной изображена Диана у источника, застигнутая врасплох Актеоном, на другой Каллисто, ставшая жертвой Юпитера. Ее по приказу Дианы нимфы раздели донага у источника… После их отправки я целиком займусь картиной „Моление о чаше“ и еще двумя начатыми полотнами: на одном Европа на быке, на другом растерзанный своими псами Актеон». Позднее в письме от 22 августа Тициан сообщил заказчику, что на написание последних мифологических картин им затрачено более трех лет труда, и выразил сожаление по поводу потери при пересылке холста «Положение во гроб».

Из этой корреспонденции явствует прежде всего, что Тициан устанавливает прямое родство между картинами «Диана и Актеон» и «Диана и Каллисто» (обе Эдинбург, Национальная галерея Шотландии), которые связаны с волновавшей его метафорой охоты. В «Метаморфозах» Овидий подробно описывает два эпизода. При сопоставлении двух этих полотен легко обнаруживаются их композиционное единство и симметричность, несмотря на различное содержание. И здесь, и там журчащий ручей, лук и колчан со стрелами, собака и нимфы в услужении обнаженной Дианы. Слева в «Актеоне» — пунцовый занавес, а справа — лес; в «Каллисто» слева — лес, а золотистый занавес-навес — справа. Фоном для обеих картин служит дальний пейзаж. Но в «Актеоне» имеется существенное различие — там Диана дана в двух своих ипостасях: дневной и ночной. Вот почему рядом с обнаженной Дианой дана в качестве ее двойника фигура чернокожей девушки в облачении. Обе эти фигуры олицетворяют день и ночь, жизнь и смерть, свет и тьму. Диана идентифицируется с луной, а с ней древние связывали морские приливы и отливы, а также физиологический цикл у женщин. Поэтому на голове тициановской Дианы красуется изображение нарождающейся луны. Кроме того, справа на пилястре видна голова оленя, в которого вскоре разгневанная богиня охоты обратит за дерзость Актеона.

Здесь Тициан исходит из того, что охотник Актеон вовсе не виноват, проявив активность и любознательность, о чем вполне определенно сказано и у Овидия в «Метаморфозах» (III, 141–142): At bene si quaeras, fortunae crimin in illi / non scelus invenies: quod enim scelus error habebat?

Действие у Тициана начинается спокойно в погожий день, как об этом говорится в «Метаморфозах» (III, 175–176): Per nemus ignotum non certis passibus errans / pervenit in lucum: sic ilium fata ferebant.

При появлении Актеона обнаженные нимфы подняли крик. Только что вернувшись с охоты, Диана явно устала и жаждала прохлады и родниковой воды. Оказавшись пред незнакомцем в дневном своем обличье, богиня покраснела от стыда и гнева. Кара неминуема, и, зачерпнув рукой воды из ручья, Диана плеснула ее в лицо дерзкому Актеону. Тотчас у того на голове показались рога, шея вытянулась и тело покрылось шерстью. Иначе быть и не может, когда во владения богини по неразумию вторгается простой смертный. Никому из людей не дано при свете дня видеть Диану обнаженной.

В другой работе Тициан показал, насколько боги могут быть завистливы. Каллисто, одна из нимф Дианы, сама того не ведая, забеременела от Юпитера. Когда с подругами она пришла к источнику, Диана, заметив припухлость ее живота, приказала остальным девушкам раздеть Каллисто, и тогда обнаружилась беременность девы. За свой проступок Каллисто была изгнана. Дождавшись рождения ребенка, нареченного Аркасом, ревнивая супруга Юпитера Юнона обратила его мать в медведицу. Сжалившийся над ней Юпитер превратил ее в созвездие Большой Медведицы. Однако мстительная его супруга не успокоилась, пока не добилась того, чтобы ковш Большой Медведицы никогда не знал покоя и не отражался в морских водах на закате.

С предыдущими мифологическими картинами связано и «Похищение Европы» (Бостон, музей Изабеллы Стюарт-Гарднер), подлинный шедевр позднего Тициана, также созданный по мотивам одного из эпизодов «Метаморфоз» Овидия. Картина написана в 1559 году, когда художник отдавал предпочтение свободным небрежным мазкам, которые создавали порой впечатление некой незавершенности произведения. Эту особенность поздней манеры письма отметил Вазари, говоря, что последние работы Тициана «написаны мазками, набросаны широкой кистью и пятнами, так что вблизи на них смотреть нельзя, и лишь издали они кажутся законченными… Многим кажется, что картины Тициана выполнены без всякого труда, на самом же деле это не так… Такой способ работы разумен, красив и поразителен, так как картина, благодаря тому, что скрыты следы труда, кажется живой и исполненной с большим искусством». Пастозность красок переднего плана картины противостоит лессировка воздушного фона, когда горы сливаются вдали с облаками, создавая удивительный хроматический, чуть ли не импрессионистский эффект. Это последняя картина на мифологический сюжет, которая была отправлена Филиппу II.

Завершая тему охоты, Тициан приступил к написанию «Смерти Актеона» (Лондон, Национальная галерея), следуя овидиевскому рассказу. Охотник убегает от разгневанной богини и преследующей его своры собак. Он с удивлением замечает, с какой невиданной ранее резвостью несут его ноги. Актеон