шутки кончились – пора было объявлять тревогу.

Следующие пятнадцать минут поднявшиеся по тревоге спасатели пытались сделать хоть что-то. Анна приняла три заявки на подъем по тревоге их ботов, но все было напрасно. Нарушитель стремительно терял высоту и, наконец, рухнул в предсказанный район. На вспомогательном экране диспетчерского пункта тлели фамилии людей, которые, согласно заявке № 2015, должны были находиться на борту.

А потом в помещении диспетчерского пункта распахнулась дверь, и туда ворвался Маленький Король в сопровождении еще кого-то из диспетчерской смены. Выслушал сбивчивый доклад о произошедшем, поднял с пола забытый там в суматохе учебник и заявил Анне, что в связи с произошедшим во время ее дежурства чрезвычайным происшествием он отстраняет ее от работы. Без разговоров! Анна собралась было возмутиться, но тут вперед выступил мужчина с маленькими глазками и огромной лысиной, которая блестела словно намазанная маслом.

– Меня зовут Пьер Гаран, – представился он. – Я комиссар международной полиции. Не протестуйте, госпожа Грекова, вас никто ни в чем не винит. Допрос диспетчера в случаях гибели людей при катастрофе – стандартная процедура.

– Откуда вы знаете, что люди погибли? – спросила Анна. – Борт не отвечал на вызовы, может, на нем и не было никого.

Комиссар едва заметно улыбнулся только уголками губ и помассировал себе висок, чуть наклонив голову.

– Я тоже на это надеюсь, поверьте. Так будет лучше для всех. Данные объективного контроля с вашего оборудования мы уже получили, теперь я должен провести беседу с вами. Чем быстрее мы это сделаем, тем проще будет и вам, и нам. Эта смена для вас закончена, но господин Халлеславенс, несомненно, поставит вас в другую.

– Черта с два, – буркнул Маленький Король, продолжая потрясать томом «Работы диспетчерского пункта». – Чтение на рабочем месте – это нарушение. Без разговоров! А в результате погибли люди!

– Но я тут ни при чем, я…

– Вот полиция и разберется!

С кресла раздалось вежливое покашливание. Диспетчер, которого привел с собой начальник службы, успел там устроиться и теперь смотрел на комиссара.

– Да?

– Если вас это заинтересует, получено сообщение с борта спасательного бота.

– Заинтересует, – кивнул комиссар.

– «Спасатель-четыре» с группой Оганджаняна при подходе к месту старта разбившегося катера получил сигнал бедствия. Он будет на месте минут через десять.

– Позвольте, как же так? – нахмурился Маленький Король. – Сигнал бедствия мы должны получить одновременно со спасателями, почему же наша аппаратура молчит?

– Это не аварийный код, – пояснил новый диспетчер. – Передачу ведет человек.

– То есть они живы! – обрадовалась Анна.

– Они могут быть живы не все, – прервал ее комиссар. – Идемте со мной.

Температура в мобильном командном пункте, развернутом на вершине господствующего над степью холма, медленно, но неотвратимо повышалась, по мере того как солнце карабкалось все ближе к зениту, пожирая последние остатки ночной прохлады. Десятка два операторов корпели над своими экранами, приводя в движение сложную мишенную обстановку полигона. Позади от них, возле оборудованного большими панорамными экранами рабочего места старшего оператора, стояла группа офицеров с белыми нарукавными повязками посредников. Старший из них, с двумя генеральскими звездами на плечах, глядя на большой экран общей обстановки, вдруг обратил внимание на то, что одна группа тактических значков, обозначавшая бронепехотный взвод в наступлении, вырвалась вперед, изогнувшись в сторону противника на левом фланге батальонного боевого порядка.

– Кто это там такой прыткий?

– Третий взвод, вторая рота, – тут же пояснил один из офицеров. – Командир младший лейтенант Родионов.

– Младший, – удивился генерал. – Из курсантов, что ли?

– Так точно. Курсант четвертого курса на войсковой практике.

– А почему в боевом составе? Обычно же распределяют в учебные центры?

– Один из лучших на курсе. Готовится по специальности «Тактическое командование бронепехотными подразделениями».

Офицер прервался, поскольку перед генералом на экране возникло личное дело младшего лейтенанта. Генерал быстро проглядел его сверху вниз и хотел уже было закрыть, как вдруг ткнул пальцем в графу «послужной список».

– Это что?

– Рапорт, товарищ генерал-майор, – ответил подошедший сзади подполковник. Начальник штаба батальона, он был единственным из офицеров части, присутствующим сейчас на командном пункте. – Родионов перед учениями подал рапорт о получении краткосрочного отпуска по личным обстоятельствам.

– Ковров, – спокойно сказал генерал подполковнику, – мы тут из-за нехватки времени вынуждены вместо нормальной программы подготовки изобретать невесть что, а у вас командирам взводов отпуска раздают?

– Командиром батальона рапорт не подписан, – спокойно сообщил начштаба. – Однако думаю, что трехдневное отсутствие младшего лейтенанта подготовку к передислокации не сорвет. Поэтому решено, что рапорт будет командиром подписан, если Родионов достойно покажет себя на учениях.

Генерал бросил взгляд на крупномасштабный экран. До условной линии боевого соприкосновения, на которой, по замыслу учений, две действующие в пешем порядке роты первого эшелона должны были обнаружить противника, еще далеко, но ничто не мешало устроить неожиданность и до нее.

– А вот сейчас и посмотрим, как он себя покажет, – медленно произнес генерал, потом обернулся к старшему оператору: – Слушай мою команду!

…Связь отказала первой. На тактическом дисплее на внутренней части забрала Олегова шлема исчезли отметки целей, а спустя секунду пропало и расположение подразделений его батальона. Олег с неодобрением подумал, что на этот раз посредники с усложнением обстановки на учениях перестарались. Хотя в них и участвовал весь батальон, они, скорее, были ротно-тактическими, по крайней мере, отработка действий в составе рот предусматривалась сценарием учений изначально. А сейчас под его контролем остался только его взвод и приданный ему танк. Хотя – может быть, так и задумывалось?

В любом случае следовало продолжать выполнять боевую задачу – обходить условного и пока не обнаруженного противника с левого фланга.