участка? Да? Вот и отлично!

Потом Ланир повернулся к пилоту.

– Видите, как все просто, – сказал он. – А теперь вы отправитесь вниз и отстыкуете корабль наших, гм… друзей. Справитесь? Там всего-то и надо, что вытащить стопор из механизма открывания.

– Я справлюсь, – сказал Евгений.

– И упаси вас Аллах опять выкинуть шутку, которую вы провернули с Басалом. Если через двадцать пять минут вы не вернетесь, я… – он выразительно качнул стволом в сторону Алины, которая за все это время не проронила ни слова. – В общем, вы поняли. Время пошло.

Пока пилот находился в недрах парома, Ланир успел собрать оружие и оттащить трупы наемников и своих подчиненных из поста управления в переходный отсек, окончательно завалив ими дверцу сейфа и застывшие возле нее железные останки погибшего робота. Свое оружие он при этом из рук не выпускал, и было очевидно, что его ствол в любой момент может повернуться в сторону бортпроводницы и негритянки, прижавшихся в рубке к стойкам.

– Зачем вы это делаете? – внезапно спросила Алина. – Все это? Сколько людей уже погибло…

– Каждый из нас делает свою работу, – пожал плечами террорист и вдруг вскинул голову. – Что это?

На экране, покрытом сеткой трещин вокруг круглой пулевой пробоины, вспыхнул красный огонь, а сирена снова залилась пронзительной трелью.

– Это мой корабль, – мрачно проронила негритянка. – Шустрому мальчику удалось от него избавиться. Теперь мы имеем дырку в обшивке и взрывную разгерметизацию в отсеке, к которому он был прицеплен.

Однако через несколько секунд сирена так же внезапно смолкла.

– Этот мальчик умница, – ухмыльнулся Ланир. – Все у него получилось. Теплозащита сработала и перекрыла пробоину.

Минут через пять крышка люка дрогнула, и, отпихнув по пути мешающую ему ногу мертвеца, снизу вылез пилот. Он, покряхтывая, держался за бок, но ворот комбинезона, измазанного пылью и смазкой, был расстегнут, лицо покраснело и было покрыто мелкими капельками пота.

Ланир кивнул. Все верно, синтетические опиоиды и эфедрины лекарств, сдобренные хорошей дозой алкоголя, дали эффект, близкий к синергическому. Сейчас пилота прет, ему и море кажется по колено, раны не болят, а критический порог восприятия снижен. Эффект продлится еще около часа-полутора, а что будет дальше – не важно. Хватило бы до посадки.

– Великолепно, господин Родионов. Девятнадцать минут. А сейчас попрошу вас присоединиться к дамам. Ненадолго.

Сопроводив движение пилота пистолетным стволом, диверсант прижал к уху гарнитуру и щелкнул тумблером.

– «Кейп-Йорк главный» вызывает борт «Валерий Быковский», – бубнило там бесцветным мужским голосом. – «Кейп-Йорк главный» вызывает…

– Земля, это «Быковский», – произнес он. – Вы меня слышите?

Круги под глазами у Карла Рингхольма налились нездоровой синевой, сами глаза запали и казались потухшими. Аминахтун Керим подумала, что и она, наверное, со стороны выглядит немногим лучше, и подавила нервный смешок.

– На данный момент мы с определенной долей уверенности можем сказать, что на борту лунного парома «Валерий Быковский» произошел взрыв. Интерпретация данных телеметрии и внешних наблюдений дает нам место взрыва – обитаемые отсеки, скорее всего, что-то взорвалось в переднем переходном. Взрывом была нарушена герметичность корпуса, мы фиксируем четыре крупных обломка, отделившихся от него. Фатальных повреждений корабль не получил, были задействованы аварийные системы и герметичность восстановлена. Падение давления в пассажирском салоне, где наверняка находится большая часть людей, не отмечено. Там, скорее всего, пострадавших от взрыва нет. За рубку и переходный отсек не поручусь. Системы жизнеобеспечения и энергоснабжения корабля функционируют без нарушений.

– Есть связь с бортом?

– Мы постоянно вызываем, но…

– Скажите, Карл… – Генеральный секретарь подбирала слова с некоторым трудом. – А с такими повреждениями паром может войти в атмосферу и приземлиться?

Рингхольм неопределенно повел плечом.

– Пока не могу сказать. Все зависит от степени повреждения корпуса, которое можно оценить только на месте. Переходный и прочие обитаемые отсеки примыкают к его верхним граням, которые при торможении и атмосферном полете являются самыми малонагруженными. Сейчас мы пытаемся понять, что за обломки отделились от корабля. Многопозиционная радиолокация произведена, идет подготовка результатов, чтобы рассмотреть их с приемлемым разрешением. Декомпрессия при взрыве была довольно умеренной, есть надежда, что корпус не слишком поврежден. Но пока под днищем парома висит американский корабль, о посадке не может быть и речи.

Аминахтун Керим кивнула. Минуту назад из американского космического командования удалось выжать неохотное признание того, что с экипажем «Unity» нет связи. Террористы тоже молчали. Что произошло на борту – неясно.

– Сколько потребуется времени, чтобы доставить на борт «Быковского» спасателей?

– У нас нет ни одного корабля, способного вместить пятьдесят человек, – покачал головой на экране глава космического комитета ООН. – Придется отправлять за ними другой паром. Мы уже готовим «Уолтер Ширра», но вывоз его на стартовую позицию и заправка потребуют около двадцати часов. И еще около полусуток на орбитальные маневры – паром слишком тяжелая штука, он не сможет быстро сблизиться с «Быковским».

– На южной площадке стоит шаттл с грузом для «Эклиптики-2», – вмешался Рингхольм. – Мы задержали старт. Если его разгрузить, на нем можно отправить на «Быковский» экстренную группу из пяти человек. Это займет примерно часа четыре.

– И что они там будут делать? Тем более если на борту есть живые террористы и… те, кого туда доставили американцы.

Рингхольм хотел было что-то ответить, но остановился и прижал к уху наушник. Лицо его еще больше побледнело и заострилось. Он втянул голову в плечи и бросил на Генерального секретаря какой-то затравленный взгляд.

– Мы опознали обломки, – наконец выдавил он. – Это… не обломки. Это – экипаж «Быковского».

– Кто?!

Генеральный секретарь почувствовала, как кровь прилила к голове, и начала подниматься из-за стола.

– Там только один обломок, – тихо пояснил контролер. – Это дверь шлюзовой камеры. И три тела. Мы уверенно опознали командира корабля, инженера и энергетика. В одежду экипажа встроены личные маячки.

– Ошибки быть не может? – переспросила Аминахтун Керим.

– Нет. Это точно тела людей… Разве что в одежду экипажа переодели кого-то еще.

– Теперь «Быковский» точно не сможет приземлиться самостоятельно, – сообщил Либаль. – Надо сделать все возможное для ускорения запуска «Ширры».

Рингхольм снова прижал к уху наушник.

– Мы получаем сигнал бедствия. Сообщается о разгерметизации.

Женщина медленно опустилась обратно.

– С «Быковского», – скорее констатировала, чем спросила она.

– Нет, – Рингхольм казался удивленным. – С американского корабля. Он отходит от парома, и…