- Сэрат дэйя Деллавита, ваш отец просит вас подняться к нему в кабинет. Прямо сейчас.

Фуоко сунула школьный портфель в руки набежавшим горничным и удивленно посмотрела на дворецкого. Опять что-то новенькое. Она, случалось, самовольно совалась к отцу в кабинет вопреки слабым попыткам секретарей помешать, но чтобы он сам позвал ее? Когда он хочет о чем-то поговорить, то говорит во время ужина или являясь к ней в комнату. Что такого случилось сегодня?

- А зачем? - подозрительно спросила она, надевая тапочки.

- Ваш отец не информирует меня о мотивах отдаваемых приказов, сэрат дэйя, - лицо Руфино, как всегда, осталось непроницаемым. - Прошу прощения за назойливость. Но он просил вас не задерживаться.

Дворецкий с полупоклоном указал в сторону лифта с уже приглашающе распахнутыми дверями. Фыркнув и решив не упрямиться по такому необычному случаю, Фуоко проигнорировала лифт и, легко пробежавшись по ступеням главной лестницы, поднялась на четвертый этаж. Проигнорировав секретаря, она толкнула дверь и вошла в отцовский кабинет.

- Привет, пап, - махнула она рукой. - Звал?

- Здравствуй, красавица моя, - отец отложил в сторону какой-то документ, встал из-за стола и поцеловал ее в щеку. - Как дела в школе?

- А, как всегда, - отмахнулась Фуоко, падая на диван. - Обычная скука. Завтра финальный тест по естествознанию, на следующей декаде - по физике и химии, через декаду - по экономической географии, физкультуре и математике... В общем, все ходят с кислыми физиономиями, стонут, что наберут мизер, будущее загублено навечно, все такое.

- Ну, а у тебя как настроение? - отец присел рядом.

- А у меня нет настроения. У меня есть голова, которую я использую по назначению не только в конце семестра. Все в порядке, пап. Я сдам на полтинники. Ну, на сорок восемь как минимум.

- Разумеется, Фучи. Ты ведь моя дочь, - в голосе отца скользнули гордые нотки. Он нежно погладил ее по волосам, и Фуоко недовольно тряхнула головой, уклоняясь. Что она, маленькая, что ли? - Деллавита всегда лучшие, и вовсе не из-за денег. Скучаешь без своего приятеля?

- А? - резкая смена темы застала Фуоко врасплох. - Какого приятеля?

- Ты знаешь, - на сей раз в его голосе прорезались жесткие нотки 'не-ври-мне-доченька'. - Кирис. Кирис Сэйторий.

- Ну... - Фуоко попыталась понять, что кроется в глубине отцовского взгляда. - Он хоть и дурак, но...

- Но в постели хорош?

По лицу словно хлестнули пыльным мешком. Откуда он узнал?!

- Фучи, - голос отца остался мягким, - я знаю все, что происходит в моем доме. Я не сержусь, поверь. Он, возможно, спас тебе жизнь, и в твоем возрасте и с твоим характером другого исхода ждать трудно. Я никогда не надеялся, что ты останешься монашкой до самой свадьбы. В частной школе, где нравы обычно куда свободнее, ты бы наверняка уже переспала не с одним мальчиком.

- А в публичной мой статус от меня всех отпугивал, да? - почти враждебно спросила уже оправившаяся Фуоко. - Именно поэтому ты мне позволил туда ходить?

- Такой мотив я тоже держал в голове, один из многих, - кивнул отец. - Но он не главный. Фучи, повторяю, я не сержусь. Очередное плановое медицинское обследование через декаду, заодно тебя проверят на предмет инфекций и вылечат, если что-то подцепила ненароком. Но нам с тобой нужно серьезно поговорить о жизни.

- О какой жизни?

- О твоей. Той, что наступает куда стремительнее, чем мне бы хотелось. Фучи, доченька, я люблю тебя. Люблю гораздо сильнее, чем ты можешь представить. Я хотел бы, чтобы ты осталась со мной навсегда - но я никогда не жил пустыми иллюзиями. Очень скоро тебя уведет какой-нибудь бойкий молодой человек...