«Мэри Тернер» медленно закачалась на волнах.

— Спускай шлюпку! Ходу! Живее!

Приказание капитана было быстро исполнено. Шлюпку оттянули, подняли на блоках и спустили на воду рядом с палубой, откуда был брошен последний багаж и провиант.

— Я могу помочь вам, сэр, раз вы так спешите! — сказал Доутри, взяв из рук капитана хронометр и готовясь передать его ему в лодку.

— Идите же, Гринлиф, — позвал Гримшоу Бывшего моряка.

— Сердечно благодарен, сэр, но мне кажется, что в другой лодке будет просторнее, — последовал ответ.

— Кок должен ехать с нами, — закричал Нишиканта со своего места на корме. — Эй ты, желтая обезьяна! Поди сюда! Прыгай!

Но старенький, сморщенный А Мой колебался. Он, видимо, размышлял, хотя никто не знал подлинных его мыслей. Перед ним был выбор между оружием жирного ростовщика и проказой Квэка и Доутри, и, взвешивая все шансы, он в то же время учитывал перегруженность одной шлюпки и легкость другой.

— Моя идет другой шлюпка, — сказал он, наконец, и потащил свой мешок на другую сторону палубы.

— Отваливай! — скомандовал капитан.

Скрэпс, этот толстый ньюфаундлендский щенок, играл и забавлялся все время; теперь, заметив, что люди с «Мэри Тернер» попрыгали в рядом стоящую шлюпку, он перемахнул через низко стоящий в воде фальшборт и кубарем повалился на груду сложенных вещевых мешков и ящиков с припасами.

Шлюпка качнулась, и Нишиканта, держа револьвер наготове, заорал:

— Назад его! Швырните его обратно!

Матросы повиновались, и пораженный Скрэпс после короткого перелета оказался лежащим на спине на палубе «Мэри Тернер». Он принял это лишь за грубую шутку и в восторге катался и извивался по палубе в ожидании новых забав и игр. С добродушным, заигрывающим ворчанием он приблизился к Майклу, но был встречен брюзгливым, свирепым рычанием.

— Видно, придется и его присоединить к нашей компании, а, сэр? — заметил Доутри, урывая минуту, чтобы приласкать голову щенка, за что тот благодарно лизнул ему руку.

Первоклассному корабельному баталеру приходится отличаться от всех прочих людей своей ловкостью и расторопностью. Дэг Доутри был первоклассным корабельным баталером. Усадив Бывшего моряка в безопасный уголок и поручив Долговязому Джону приготовить шлюпку к спуску и закрепить концы, он послал Квэка в трюм наполнить бочонки скудными остатками пресной воды, а кока А Моя — на кухню, забрать остальную провизию.

Переполненная людьми, провиантом и вещами, первая шлюпка быстро удалялась от опасного центра, каким являлась «Мэри Тернер». Ей едва удалось отплыть за сотню ярдов, как кит, миновав шхуну, повернул на полном ходу и, вздымая столбы воды, чуть-чуть не столкнулся с ней. Кит прошел так близко, что гребцы втянули весла в шлюпку. Перегруженная лодка накренилась и зачерпнула воду. Нишиканта, стоявший на ногах, около своего удобного места, чуть не слетел. Инстинктивным судорожным усилием удерживая равновесие, он выронил револьвер за борт.

— Ха-ха! — издевался над ним Доутри. — Пропал Нишиканта! Я его насквозь вижу, и теперь он у вас в руках. Он вам пригодится еще на обед. Неважное кушанье, по-моему! Когда дело дойдет до голода, съешьте его первым. Конечно, он — гад, и мясо его будет пахнуть гадом, но немало порядочных людей ели тухлятину в плохие минуты. Вам все-таки придется продержать его ночку в соленой воде!

Гримшоу, занимавший не слишком удобное место, сразу, как Доутри, оценил положение и, быстро поднявшись, схватил жирного ростовщика за шиворот и совсем не любезно приподнял его и швырнул лицом вниз на дно шлюпки.

— Ха-ха, — на расстоянии ста ярдов послал им вдогонку Доутри.

Затем Гримшоу не спеша занял освободившееся более удобное место.

— Хотите ехать с нами? — крикнул он Доутри.

— Нет, благодарю вас, сэр! Нас тут целая компания, и мы хорошо разместимся на другой шлюпке.

Гребцы бешено налегли на весла, и шлюпка быстро удалялась. Тем временем Доутри с А Моем проникли в кладовую, чтобы выбрать оттуда остатки провизии.

Они все еще возились в кладовой, когда кит задел шхуну посередине левого борта и взмахом своего мощного хвоста вчистую сорвал вант-путенсы и ванты бизань-мачты. Новая волна качнула шхуну, и вся бизань-мачта рухнула.

— Черт побери, вот так кит! — обратился Доутри к А Мою, когда они, выбравшись на палубу, увидели последние разрушения.

А Мой побежал за продуктами на кухню, а Доутри, Квэк и Долговязый Джон налегли общим весом на фалы, приподняли шлюпку через борт и спустили ее на воду.

— Подождем следующего удара, тогда спрыгнем в шлюпку, нагрузим ее и двинем подальше отсюда, — сказал баталер Бывшему моряку. — У нас еще масса времени. Шхуна не будет погружаться скорее, чем сейчас.

Но палуба уже стояла вровень с водой, и шхуна медленно опускалась.

— Э-эй! — вспомнив что-то, вдруг крикнул Доутри вслед удаляющейся шлюпке капитана Доуна. — Каков курс на Маркизские острова? А как велико отсюда расстояние, сэр?

— Северо-северо-восток, — четверть румба, на восток! — слабо донеслось в ответ. — Идем на Нука- Хиву! Около двухсот миль! Держите по юго-восточному ветру, и вы доберетесь до нее.

— Благодарю вас, сэр, — поблагодарил баталер и затем побежал к нактоузу, вынул из него компас и вернулся с компасом к себе в шлюпку.

Кит новых атак не предпринимал, и им казалось, что он уже забыл про шхуну. Пока они выжидали, наблюдая плавающего в отдалении кита, «Мэри Тернер» медленно погружалась в воду.

— Пожалуй, рискнем… — совещался Доутри с Долговязым Джоном, как вдруг откуда-то снизу раздался жалобный голос: «Кокки, Кокки!» Затем раздраженно, злобно: «Черт побери! Черт побери! Черт побери!»

— Да нет же, конечно, — крикнул Доутри и бросился бежать по палубе, пробираясь через рухнувшие снасти грот-мачты, загораживающие ему дорогу. Крохотный белый комочек жизни, нахохлившись, сидел на краю койки, играл хохолком и проклинал человеческим голосом превратности судьбы и судьбу кораблей и людей на морях.

Кокки прыгнул на протянутый ему Доутри указательный палец, быстро взобрался по рукаву рубашки до плеча и так крепко вцепился коготками в легкую ткань, что больно оцарапал кожу, затем прильнул головой к его уху и с благодарностью и облегчением сказал: «Кокки, Кокки!»

— Эх ты, вояка, — прошептал Доутри.

— Здорово! — ответил Кокки голосом столь похожим на голос Доутри, что тот вздрогнул.

— Эх ты, вояка! — повторил, прижимаясь ухом к оперенной головке попугая, Доутри. — А некоторые люди еще думают, что мир создан для человека.

Кит все еще медлил, а вода покрывала уже тонким слоем палубу, когда Доутри скомандовал всем разместиться в лодке. А Мой хотел сесть как можно дальше от Квэка и баталера.

Оттолкнувшись, они сбросили свои запасы и вещи со скамеек на дно шлюпки и заняли свои места. А Мой остался на носу, Долговязый Джон сидел рядом с Квэком, а Доутри так и остался с Кокки на плече. На сложенных на корме вещах стоял Майкл, не сводивший глаз с «Мэри Тернер», и сердито огрызался на глупого Скрэпса, готового начать свою возню. Бывший моряк стоял у рулевого весла и, когда все было готово, подал знак к отплытию.

Майкл вдруг ощетинился и зарычал, предупреждая о появлении кита. Но кит не делал новых атак. Он медленно кружил около шхуны, как бы разглядывая своего врага.

— Бьюсь об заклад, что все эти удары дают себя чувствовать и что у него разболелась голова, — засмеялся Доутри, главным образом, чтобы успокоить своих спутников.

Они едва сделали несколько взмахов весел, когда восклицание Долговязого Джона заставило их